Декабрь 2007 года. Сквот имени Фридриха Энгельса, где проходит организованная «Новыми левыми Воронежа» дискуссия о проституции и ее легализации. Практически все присутствующие активисты соглашаются, что в существующих российских условиях легализация проституции вкупе с социальными гарантиями для лиц ею занимающихся есть прогрессивное требование, в то время как гипотетическая реализация «шведского опыта» в ситуации российского капитализма будет всего лишь новой кормушкой для «дядь в погонах». Однако против легализации прозвучал и совершенно иной довод – от тогдашних союзников из «Краденого Хлеба»: легализация проституции уничтожит ее тайну…
КОММУНИСТЫ И ЛЕГАЛИЗАЦИЯ ПРОСТИТУЦИИ
Скетч романтической сказки
Признаюсь, я с пониманием отнесся к этому доводу, хотя сам был сторонником первой позиции. И сейчас, спустя многие годы, давно покинув Воронеж, я считаю этот довод единственным заслуживающим внимания из всего того, что может быть сказано против легализации. Ибо уничтожение тайны проституции означает конец для ее красоты, окончательное забвение присущего ей революционного потенциала amour fou.
Март 2012
Ханжество и лицемерие прочно вошли в обиход среди современных левых. Особенно, когда мы касаемся вопросов сексуальной жизни. Некоторым «левым» по части реакционности и патриархальности впору тягаться с протоиереем Чаплиным. Но сегодня я хотел бы поговорить не только и не столько о советских традиционалистах. Я брошу камень в тех, кто над ними смеется — остальную, «вменяемую», как они себя называют, или «прозападную», как их называют совтрадиционалисты, часть российской левой.
Забавно, но едва ли не единственным российским политиком последних десятилетий прямо выступавшим за коммунистический сексуальный проект является «неправильный», «совсем не левый», а то и просто «фашист» — Эдуард Лимонов. В написанной им в тюрьме книге «Другая Россия» излагается видение современного общества и представление, каким оно должно быть, попутно формулируются цели, за которые нужно бороться. Одной из самых важных целей Лимонов считает сексуальную комфортность граждан.
Конечно, эта книга содержит массу противоречий: зачастую для обоснования своих выводов в рамках одной темы автор прибегает к использованию двух прямо противоположных типов дискурса, например, сексуально-революционная борьба за качество жизни может каким-то образом совмещаться с государственным принуждением женщин рожать детей. Лимонов — человек парадоксов. Однако ему не откажешь в честности, что прекрасно показывает его размежевание с вождями либералов после предательства 10 декабря. В книге «Другая Россия» Лимонов тем более не боялся выглядеть неполиткорректным или «порнографичным» и говорил о сексе то, что «правильные» левые сегодня говорить стесняются. Я не намерен полностью анализировать положения этой книги, со многими из которых, я в корне не согласен. Я только повторю: один лишь Лимонов за последние годы выдвигал коммунистические лозунги относительно секса. «Сексуальную комфортность — каждому» — это коммунистический лозунг. В отличие от защиты прав секс-меньшинств, ношения мини-юбок и лозунга «Мое тело — мое дело» — либеральных по содержанию.
Не спешите плеваться и поднимать вой, я вовсе не враг геев и феминисток, я просто констатирую факт, что соответствующие движения за права человека и сексуальную либерализацию весьма ограничены и сами по себе далеки от коммунизма. Поэтому коммунистам не стоит отказываться от выработки собственного сексуального проекта, зачастую сильно расходящегося с правозащитной логикой. Конечно, в условиях наступления патриархальной реакции грех не поддержать борьбу против антиабортного или гомофобного законодательства, но ограничиваться только ими, считать ответы буржуазных по сути движений своими, принимать их за конечные истины, будет неверно.
У коммунистов в вопросах секса есть своя истина, поиск и выработка которой опирались на величественную традицию античного и средневекового революционного сектантства — от гностических учителей Симона Волхва и Карпократа до адамитов и анабаптистов. Изучение истории радикального религиозного диссидентства, к которому пренебрежительно относятся современные левые, обогатит вас отнюдь не «мертвым» знанием, научит более серьезно разбираться в переплетении секса, религии и политики. Рядом со мной лежит изданная в Нью Йорке в 1960-е книга Марка Холлоуэя «Небеса на земле» (Heavens on Earth) об религиозных и утопических коммунах Америки XVII-XIX веков. Я с восторгом читаю страницы об Онейде, основанной Джоном Хэмфри Нойезом. Другой автор — известный историк социалистических движений в США Моррис Хилквит — также отводил ему важную роль в распространении коммунистических идей в Новом Свете. Я не могу не вспомнить возникшее в 1968-м в Калифорнии движение «Дети Бога» и его лидера Дэвида Берга, совместившего христианство с идеями Вильгельма Райха. Я всегда волнуюсь, когда думаю о девушках, практиковавших flirty-fishing…Сколько во всем этом поэзии и как это далеко от тупости, серости, ханжества и карьеризма современной российской левой! Откройте для себя эту величественную историю коммунизма, его ночную сторону… Поверхностному и буржуазному «мое тело — мое дело» давно пора противопоставить коммунистическое «поделись своим телом с товарищем, если твой товарищ одинок».
Вслед за Руди Дучке я считаю, что появление христианства было величайшей революцией — революцией Любви. Русские поэты-символисты хотели увидеть что-то подобное по силе и в революции 1917 года, однако она не оправдала их ожиданий. Иисус из Назарета — выдающийся революционер древней Иудеи — посадил рядом с собой проститутку Марию Магдалену, сделал ее своей подругой и ученицей. Самаритянский революционер того же времени — Симон Волхв — пошел еще дальше, объявив найденную им в борделе города Тир проститутку по имени Елена падшей Мыслью Бога, а также средством спасения для всех, кто верит в них обоих. Симон описывал судьбу падшей женщины как объективацию трагедии Мировой Души или по-другому Эннои (Эпиннои), подлинной носительницы творческих сил:
«Эта Энноя, выросшая из Него и воспринявшая замысел Отца, опустилась в нижние области и, ожидая Его, создала ангелов и силы, которыми потом был сотворен этот мир. После она понесла их дальше, и они удержали ее из зависти, потому что они еще не хотели задумываться о дальнейшем. Отцу они были совершенно неизвестны: его Мысль, однако, была задержана этими ангелами и силами, произошедшими от нее и спущенными с высочайших небес в космос. Постоянно страдая от их оскорблений, она не могла вернуться вверх к Отцу, и это зашло так далеко, что она была даже заключена в человеческую плоть и переселялась столетиями, как из сосуда в сосуд, в различные женские тела. И с тех пор все Силы соперничают за ее владения, смута и война царят у тех народов, где она появляется. Так, она была той Еленой, из-за которой разгорелась Троянская война, и потому греки и варвары созерцали лишь призрак истинной Елены. Переселяясь из тела в тело, страдая от оскорбления в каждом, она наконец стала блудницей в публичном доме, и это «последняя овца».
Это свидетельство Ипполита Римского. Вполне возможно, что Иисус и Симон Волхв были связаны между собой. Как утверждает другой отец церкви Ириней Лионский, Симон проповедовал, что он, сам высшая сила, появлялся в Иудее как Сын, в Самарии как Отец, а в других странах – как Дух Святой. Оформители христианской легенды всячески старались сгладить углы и, наоборот, всячески очерняли «отца всех ересей» Симона. Однако общий мотив с Иисусом у них явно присутствует, и впоследствии он неоднократно проявлялся в виде революционных сект внутри христианства. Несмотря на костры, умалчивания и запреты, революция Любви не хотела знать границ, ей были чужды монашеские одежды, покорность императору или папской власти. Короли, рабовладельцы, феодалы, буржуа и казенные священники много сделали, чтобы затушить пожар, разожженный Симоном Гиттоном. Много крови, воды, ладана и порфир было потрачено на борьбу со звучащей так трагически-надрывно историей этого мира. Старый костер медленно тлел, но революционные искры в разные концы света разносил ветер. Та же литература, которой гордиться читающее человечество, во многом является отражением этих искр. Это особенно тонко чувствуется в традиции «проклятых» поэтов — от Франсуа Вийона к Бодлеру и далее к Жану Жене.
Идея святости, заброшенной в самую грязь ложного мира, не давала покоя лучшим умам человечества, взывая к поискам и открытиям. Святая блудница стала одним из важнейших революционных и литературных архетипов. Делакруа запечатлел ее на холсте. Юный Рембо воспел в стихах памяти Парижской Коммуны. Располагая таким культурным и историческим бэкграундом, левым должно быть стыдно ханжески воротить от проституции нос или без раздумий принимать сомнительные рекомендации какого-нибудь шведского посольства. Проблему проституции следует решать творчески. Outcasts — революционеры и проститутки — должны быть вместе, как в «Фильме про любовь и анархию » Лины Вертмюллер…
Разумеется, мы не имеем в виду особ, обслуживающих исключительно буржуа. С этой породой – такой соблазнительной для неокрепших умов – нужно быть предельно осторожными. Ибо это прямая дорога к термидорианскому перерождению. Павки и Ваньки, самоотверженно воевавшие на фронтах Гражданской войны, познакомившись в Петрограде с куртуазными дамами, прежде развлекавшими высший свет буржуазной России, очень быстро превратились в сталинских бюрократов.
Труд проститутки имеет христианское содержание. Она дает любовь и ласку тем, кто больше их нигде не найдет, тем, на ком его величество Общество поставило печать уродства, лузерства и «немужественности»… Нормальные женщины, следуя своим фашистским взглядам (а женщины влюблены в фашизм много больше мужчин, хотя придумали его, конечно, последние), с презрением смотрят на эти «отбросы» — без машин, квартир и правильного look`а…Сестра милосердия даст страдающим утешение: для кого-то это возвращение в материнское лоно, для кого-то шанс исповедоваться…Ну а секс? Секс здесь не самое главное…Вообще-то, можно обойтись и без него…Хотя в сегодняшних условиях секс с проституткой, безусловно, наименее гадкая форма плотского общения между мужчиной и женщиной…
Много ли у вас знакомых, готовых заниматься любовью с нищими? А здесь – всего один шаг. Развитие товарной формы здесь неминуемо оборачивается диалектикой Helter Skelter…И этот шаг должен быть совершен вместе с коммунистами-революционерами…
Использавана живопись флорентийского художника Бенноццо Гоццоли
