В массовой культуре последнего столетия смерти и дьяволу отказано во власти над человеческим телом. В «Пункте назначения» Смерти приходится выдумывать хитроумные ловушки, основанные на физических законах, иногда они срабатывают, иногда — нет. Она находится во власти рока и лишена автономии. Герои должны умереть! Сюжет удерживает смерть и отпускает ее только тогда, когда она «выполняет задание». Такая же история и с Дьяволом — он может вызвать бурю, спровоцировать падение камней, нашуметь в церкви, выбив там окна, разрушить кресты, сорвать гипсового Спасителя с распятия, но все это делается только для устрашения героев сюжета. Передвигая многотонные предметы, нечистый не властен над аортой, передавив которую, мог бы добиться того же результата, правда, не столь эффектно и зрелищно.
Бесконечная череда человеческих смертей и очередь в ад, казалось бы, должны обречь и Смерть и Сатану на монотонный труд, но кинематограф выхватывает эту парочку из их миров и помещает в замедленное время, с тем, чтоб зритель мог в несколько сцен почувствовать над собой власть инфернального. Но инфернальным здесь как раз является кинематограф, обрекающий на многоходовки зверя и старуху с червивыми грудями, каждый раз заставляя тех разгадывать логические загадки, лишив их сверхчеловеческих способностей и втиснув в жесткий порядок причинно-следственных связей, основанный на физике материального мира. Нечистому для достижения цели приходится демонстрировать знания физики, химии, аэродинамики и пр. Если этих знаний становится недостаточно, жертва может избежать ловушки, и Смерть будет вынуждена отступить (в «Пункте назначения»), а Дьявол не продемонстрирует всей своей мощи, которую ему не всегда удается использовать. Вырваться из сюжета они не могут, и в этом их родство с жертвой, — они не покинут ринг пока герой не будет честно — по всей логике материального мира умерщвлен или напуган.
Человек — наживка в игре синего экрана со смертью и дьяволом. От зрителя, как и от жертвы ничего не зависит, он подавлен, захвачен игрой.
Всего лишь небольшой разряд в мозг, закупорка сосуда, разрыв внутреннего органа! — но нет! — Смерть не дает искре окурка погаснуть, и вот — загорается квартира, кошка перебегает по карнизу на другой балкон, хвостом цепляет цветочный горшок, тот падает на детскую коляску, коляска выкатывается на проезжую часть, и чтоб ее не сбить, водитель въезжает на тротуар и врезается в цветочный магазин, разбрасывая и ломая ящики из под цветов, гвоздь от одного из ящиков впивается в лоб жертве, который оглянулся на горящую квартиру в последнюю минуту, испытав радость от того, что не сгорел.
Тело — неприкосновенно! Вместе с гигиеной, диетой и заботой о теле, культура оградила человеческую плоть пленкой дезинфекции от непосредственного столкновения со Смертью и Сатаной. Последним человеческое живое тело теперь доступно только опосредованно. Массовая культура, являясь детищем капиталистической системы, стоит на неприкосновенности частной собственности, а тело и есть — собственность, традиционно используемое человеком для удовольствия, посягательство на тело — преступление. Это и есть настоящий смысл триллеров и хоррор-стори.
Думается, что смерть и дьявол также не властны над авторами таких сюжетов.
Семен Яловик