Профессор Подорога пишет: “странничество”, хаос, распад и другие энтропийные явления – результат действия той мегамашины, имя которой “Чевенгур”. Мегамашина Платонова разлагает жизнь, крошит её до мельчайших частиц и непременно умерщвляет”.
В городе Платонова каждую субботу для умерщвления плоти Алан Кулий зовёт к себе отца Павла. Расходятся преподобные лишь под утро понедельника. В одну из февральских субббот случилось неприятное: отец Павел покинул келью преподобного не в своей куртке, а чтоб скрыть кражу на всякий случай разбил себе лоб, упав оземь, точнее, о лестничную площадку, залив её кровью, изрядно блеванул и обоссался, т.е. подобно хитрому насекомому во время охоты, выжал из себя все жидкости. В суете за вызовом городового, службы спасения и в разгоне местных драгдиллеров, прискакавших подобно вшам на мёд, никто и не узрел пропажи, даже сам потерпевший. Кулий утром собираясь на мирскую работу, понял, что идти не в чем, на гвозде висел не его болоневый кафтан, а хламида неизвестного происхождения. Пропустил один рабочий день Алан, потом и второй, пропустил и третий, не дозвонившись до своего собрата и лишь на пятый день матушка отца Павла позвонила Алану Кулию и сообщила, что Павел в инвалидном состоянии, а куртка – почти не облеванная висит у них в сенях. “Постираю” – уверила.
За недельный прогул лишился Алан Кулий своей работы, доход приносящей. Загоревал. Грозился проклясть Павликия. Но прошла ещё одна неделя, явился бродячим насекомым отец Павел, повинился, принес ворованное. Приподняли стаканы преподобные и снова грохочет половица, убегает в ужасе таракан. Так и зима прошла.
Скоро весенний Собор! Соберутся в кучку и остальные пасторы, купят курицу, зажарят и наедятся вволягу. Год катится из зимы в зиму, а “Краденый Хлебъ” братухается, до скомородит – всё ему нипочём!
Куры! Булки! Аминь! Аминь! Аминь!