— Вы хотите тотальной войны? – кричал рыжий мудак в зал с обоссанной сцены.
— Да, вы хотите тотальной войны! – сам себе отвечал тот же рыжий мудак через микрофон, усиленный целой колонной усилителей.
Толпа вопила что-то невнятное – хотелось тотальной войны, но больше хотелось пива.
Господин Ильинов, успешно проигнорировав под выдуманными предлогами все выдающиеся концерты региона, просто в очередной раз зашёл в гости к Алану Кулию, предварительно убедившись, что в радиусе километра нет и духа другого отца – Павликия Голоудого.
Середина февраля ненавистного 2022 года выдалась тёплой, но в келье было много теплее и спокойнее, а хозяин разливал по стаканам туманный напиток. От содержимого стакана тянуло летним утренним лугом, пахло свежей молодой лягушкой. Трава в цветочных горшках, в которую выродились домашние растения в борьбе за малый жизненный ресурс, прятала в себе неизвестных науке насекомых, и один такой дружелюбно подмигивал господину Ильинову, свесившись с острого зелено-коричневого стебля.
– Хозяин хуйни не предложит! – авторитетно заявил Кулий, подвинув стакан к самой переносице господина Ильинова, отчего глаза гостя съехали в одну точку. – Будем!
– Хорошие слова. – Непонятно с чем согласился господин Ильинов.
Туман наполнил лёгкие, попал в голову, дошел до самых кончиков пальцев и немного притупил слух, отключив восприятие всех внешних (ненужных) звуковых волн, но усилив восприятие каких-то новых источников звука, – послышалось урчание довольного Зверя. Часы быстро провернули свои стрелы от полудня к часу вечернему. Невидимое существо перевернуло кастрюлю для холодца, от удара кастрюли о кафель пошёл гул.
– Давай ещё по одной! – из морока кухни откликнулся Кулий.
Со всех сторон раздаётся смех.
Господин Ильинов проходит в туалетную комнату, закрывается и больше не выходит – стоит, уткнувшись лбом в деревянную дверь, слушает, как ходят люди по квартире, кто-то мяукает. В какой-то момент приходит подозрение, что в доме нет никого. Невозможно поверить: уже вечер. Голод не загнал по квартирам человеческую сволочь, и та где –то бродит и не спешит на свои кухни. Можно пробежаться по чужим квартирам и подъесть всё, что осталось лежать в чужих холодильниках, можно поваляться на чужих кроватях и узнать чем жили чужие нам люди. Господин Ильинов выкрикивает незнакомое имя и прислушивается. Слышны голоса. Во двор въезжает грузовик с солдатами.
– Всем выйти, построиться и обосраться, ёбвашумать!
Дальние углы наполняются тьмой, световое пятно скукоживается до размера лампочки, тревога наполняет лёгкие и проворачивает глиняный комок где-то чуть пониже горла. Слышно как прикладами выносят дверь этажом ниже. “Вот и до нас дошла очередь”. Единственный выход из туалетной комнаты – прорубь унитаза. Господин Ильинов просовывает руки в самое жерло арийски-белого приспособления для спуска человеческих нечистот. “Там, под водой” находит стержни механизма и дергает в хаосе конвульсий все подряд. “Наверное будет дождь…” Люди в форме стучат в дверь. Желто-коричневая вода поднимается. “Господи, нашли на нас потоп! Утопи нас всех!” – шепчет господин Ильинов, продолжая дергать за неизвестные рычаги в глотке унитаза.
– Ты что там удумал? – пыхтит смехом Кулий.
Неожиданно всё исчезает. И солдаты, и грузовик, и тревога. Мы выламываем дверь и застаём господина Ильинова в смущении. Унитаз полон грязной – до краёв – жижы, преподобный просит бумаги обтереться.
– Хули ты тут удумал? – уже грозно повторяет Кулий.
– Да кто же виноват, что и сортир у тебя хаоситский? – оправдывается Ильинов.
– Не хаоситский, а военного предназначения, на самом его дне лежит машина войны – “Тотал Вор”. Запустишь его – пиздец!
– Ну, а что? Что мне делать-то нужно было?
– Хозяина звать! Вот что! – пёрднул наставительно ртом хозяин “Тотал Вора”.