Онуфрина убегает«Снежные заметы» к ночи чтят. Наш-то, главный который, — ругаить их. Дескать, грешно и не по-соседски. Нам тоже достается, что не влияем на них, а все боле они на нас. Яков коситься с некоторых пор стал. Хочь и добрый с иной стороны у нас сосед, но как бы внутренне осуждает.Никак не можно влиять на них. Ну никак! С дома не выходят. Только рыльце покажется из-за дверей, да гладкая рука тонкая помои за порог выльет. По ночам с трубы дым идет как бы с серебром смешанный. Красивый до того, что баба какая рот разинувши станет и смотрит и забывает куда шла и откудова. Сам -то тоже вышел как-то в ночи травы подсобрать — заварить настоя, да оглянулся, да так и застыл, — уж больно красиво. Так до утра как истукан и простоял. Баба сильно ругалась. Зарю предрассветную простоял, — значит не накормил суккуба, значит не тряхнул сор с избы вовремя.После вот праздников наши — кто постарше — стали замечать, что молодухи сельские не в клуб идут, а на вырубки — за селом. Оттуда все просматривается дивно — и село и рощица и поле, что вдоль реки стелется. Слух идет — будто бы на дым серебряный засматриваются девки, и какие у них мысли в тот момент — неведомо. Только мне кажется, что не о хозяйстве вовсе.

Чую во всем этом силу некую — вредную или полезную — не уразумел еще. Да только не думаю, что сила та идет не от вещей или ликов, таковыми силами не имеющими, а как бы проходит сквозь них. Потому, бесполезных обрядов не бывает. Хоть что делай — все в мире у Пришлых отзывается. Вот так-то. Да и «снежные заметы» об том и говорят. Может, что соседи наши таинственные, чтящие их, об том и догадались.

Сказывали, что лики стали чаще попадаться. Пока в село не забегало, но за околицей уже мелькает. Иной раз не лик, а прям — личина! — до того крупно и харя намалеванная уж больно выпирает. Да об том в следующий раз расскажу и всю родословную их нашими учеными изученную расскажу.

Чтоб не отклоняться — вернусь к повествованию.

Окон у их нет. Подсмотреть никак нельзя. Всю весну голову ломал над существования соседского факта. Лежу в корыте — думаю. Чтоб швыдче думалось — череп собачий в руках держу. До того гладкий! и блестит! Вбегает баба. Орет! что шумишь, душа? Роды? — так еще не утро… Корытце под утро ослобоню. Кричит, дескать, девка голышом по селу скачет, — все уже вывалили смотреть. Особливо дети заборы облепили. Нет — полежу еще. Что мне до того… Прыгает и прыгает… Потом оденется — в лавку за приправами пойдет. Делов-то.

Так и ускакала баба на улицу — смотреть за бесстыдством. Да думаю, что не без соседушек -то моих тут обошлось. Нагляделась девка, видно, на дым серебряный — зудом пошла. А то может завтра и все наши молодухи вот так скакать пойдут. На вырубках-то давно уже поди собираются.

Онуфрину давно не видел. Да не она ли это скачет по селу? Ну да… завтра, а то может и через неделю зайду к Якову спрошу: не Онуфрина ли… далеко не убежать ей.

демонология для детей