Малапарте пишет так, будто факт отделения цеха художников из лекарей и аптекарей для него ничего не значит, Великих он ставит в один ряд с фармацевтами и теми, кто толчет аспирин с мятной травой в каменных ступках, он упрямо не замечает образование академий, в которых искусство переосмысливается в категориях науки, преподаватели Искусства помещаются им между спекулянтами подержанного тряпья и резателями коровьих туш (что так и было долгое время). Да, он просто хам и подлец раз теория линейной перспективы не источает в его душе зов к обоснованию математикой! Другими словами, Малапарте мыслит временами до “Примаверы” и “цветущей Флоренции”, то есть плюёт в душу глобальному туристу, насмехается над Настоящими Европейскими Ценностями!
Кто он такой, что довольствуется доренессансным определением мимесиса (в умении копировать он сам совсем не тосканец – умело владеет techne и играючи избегает всех этих неоплатонических осмыслений)?
Тосканцы Малапарте существуют сами по себе, поплевывая по сторонам, свободно перемещаются сквозь время и даже если они попадают в ад, то только для того, чтоб помочиться, а если возвращаются с того света, то исключительно для того, чтоб проверить свои имения. Оправляясь в ад, Данте забывает закрыть дверь, и теперь весь мир знает, что всё там по-домашнему… Тосканцы Малапарте идеологически не освоены культурой, а то, что оторвано от теоретической дискурсивности, то выпадет из истории. Те тосканцы, которые жили “мимо” Великой Флоренции, выскользнули, но в падении их подхватил пером Малапарте, бунтующий против буржуазных ценностей; нужно сказать, что ценности эти понемногу мигрировали из области мифа в прилавочную область кичливого имиджа, и сейчас всё больше хочется уже избавиться от наследия Медичей – сделаем ли мы это руками мигрантов, социалистов или неким новым бунтующим классом – неважно. Малапарте не ставит цели вернуть нас в эпоху до Ренессанса, он ставит вопрос: существует ли существование для несуществующих?
