…Группа избирает вождя согласно своей ориентации. Под воздействием психотического механизма группы имеют тенденцию избирать или терпеть вождя, представляющего групповую патологию, Гитлера или Хомейни, например.
Однако такие группы не только избирают неуравновешенных вождей, но и воздействуют на них в свою очередь. Они вверяют своим вождям всемогущество и тем самым заталкивают их в мегаломанию еще дальше. Происходит очень опасное взаимодействие между взбудараженной группой и беспокойным вождем, умножающими патологию друг друга.
…Мое мнение таково, что ситуация присутствия ядерного оружия порождает психическую констелляцию, в которой оказываются возбуждены наиболее древние психотические страхи и группа следует по пути самого примитивного психотического поведения… само наличие бомбы провоцирует самые примитивные психотические страхи уничтожения и поставляет себе на службу самые примитивные защитные механизмы.
В рядах тех, кто приветствует войну, параноидальные механизмы должны быть усилены. Мы должны ощущать совершенство нашей группы или наших идей. Враг должен быть представлен как нечеловеческий монстр. При геноциде к этому добавляется еще один элемент — презрение. Жертва геноцида должна быть представлена еще и как недочеловек.
Когда-то давно, в Средневековье, в некоторых крестовых походах крестоносцы имели обыкновение поджаривать арабов на костре и съедать их в доказательство, что арабы не люди. Нацисты называли евреев Untermensch, недочеловек. Американские солдаты называли вьетнамцев gooks, нечисть. Японцы называли американцев “белыми дьяволами”, а своих заключённых, которых они использовали для вивисекции, называли “бревнами”, отказываясь признать за ними даже животную жизнь. Жертвы геноцида должны быть увидены как недочеловеки, стоящие ниже всякого презрения…
Механизмы, подобные шизо-параноидальному созданию крайне злобного врага или маниакальному деланию его всецело низким и презренным, суть мощные групповые механизмы защиты от психической реальности чувства вины за деструктивность. В своей книге «Психоанализ войны» (1966) Форнари производит детальный анализ использования в случае войны шизо-параноидальных механизмов для защиты от переживаний траура и вины. С появлением ядерного оружия к этому добавился новый элемент.
Впервые за свою историю человечество получило власть истребить себя полностью. В 1947 г. Гловер писал: Первым делом атомный век обещает нам то, что он превратит наши ночные кошмары в явь. С таким трудом приобретенная нормальным человеком способность различать между сном, галлюцинацией, иллюзией и объективной реальностью бодрствования впервые за всю историю серьезнейшим образом подрывается (Glover 1947: 274).
Наличие ядерного оружия актуализирует и мобилизует то, что я назвала бы миром шизофреника. Стирание границ между реальностью и фантазией есть черта, для психоза характерная. Состояние разрушительного всемогущества становится вполне реальным: одним нажатием кнопки мир невосстановимо уничтожается. Для такого примитивного всемогущества проблема вовсе не во влечении к смерти и страхе перед ней, присущих более зрелому депрессивному и эдиповому состоянию: оно одержимо желанием истребления себя и вообще всего на свете, а также связанными с этим страхами.
Очень убедительным образом Лифтон (1982) показывает, что атомное истребление исключает для человека саму возможность символического возрождения. В случае естественной смерти или, скажем, обычной конвенциональной войны человек, по меньшей мере достигший некоторой степени зрелости, умирает с убеждением о своем символическом возрождении в детях, внуках, в продолжении его дела или в культуре, частью которой он являлся. В конечном итоге происходит траур, примирение и возмещение ущерба. Принятие перспективы собственной смерти есть необходимый шаг на пути к зрелому состоянию личности и приданию жизни в ее полноте смысла. Существование ядерного оружия и перспектива войны с его использованием делают принятие смерти через символическое возрождение невозможным. Перспектива смерти в атомной войне оставляет в воображении дыру, наводя ужас совсем иного рода. При нормальном развитии событий, как это описал Фрейд и позже детализировала Кляйн, Эрос, сила жизни, успешно интегрирует и укрощает деструктивные и самодеструктивные позывы, обращая их в способствующую жизни агрессию. Однако в глубинах бессознательного по-прежнему существуют подобные неинтегрированные желания и ужас. Мы здоровы лишь частично, и обстоятельства вроде тех, что мы имеем сегодня, опять мобилизуют самые примитивные наши части. Слишком велика притягательность всемогущества, а значит, на другом уровне, и притягательность смерти.
Против переживаний страха и вины за такие деструктивные влечения в дело вводятся сильнейшие защитные механизмы. Резко усиливаются процессы расщепления и проекции, создавая империи зла. Это в свою очередь лишь усиливает иррациональную тревожность и реальные страхи. Следующим шагом защиты усиливается мегаломания, принимая вид всемогущества атомной бомбы. Происходит дегуманизация врага, делающая его или чудовищным монстром или объектом ниже всякого презрения. Однако обращается она не только на врага: параллельно этому дегуманизируются свои же люди.
Сегал Ханна. Хиросима – Персидский залив и далее: психоаналитическая перспектива.