Кто не знает, история кураторства началась со швейцарца Харальда Зеемана. В 1969 он устраивает выставку в Берне «Когда отношения обретают форму: работы, концепции, процессы, ситуации, информация» («Live in Your Head: When Attitudes Become Form (Works — Concepts — Processes — Situations — Information»). Шестьдесят девять приглашенных художников сразу принимаются за расширение выставочного пространства: Роберт Барри осветил крышу, Майкл Хайзер сломал тротуар, Винер вынул из стены кусок размером метр на метр, Даниэль Бюрен, которого Зееман забыл пригласить к участию, самостоятельно расклеил по городу свою работу. На этом могла бы закончиться и история кураторства и история совриска, т.к. следующим логичным шагом должно было стать полное разрушение галерей…
… но история любит пережёвывать раз свершившееся событие (ну, помните же? — как трагедию, как фарс, как забвение и по-новому, но уже с меньшим градусом — напоминает чем-то «змеевик» самогонщика. Тот же «змеевик» мы видим и в существовании выставок о выставках Зеемана, например, выставка Клода Живодана «8,5» и переоткрытие самой первой его выставки в 2013 году итальянским куратором и арт-критиком Джермано Челант). С тех пор, т.е. уже полвека, в мире искусства и кураторства ничего не происходит.
Единственно радикальный художественный жест — поджог галерей — присвоили себе консервативные движения. Всевозможные противники абортов, клерикалы, борцы за «всё хорошее», — не имея должного обоснования, лишённые самоиронии, они обречены быть заклеймёнными как «реакция»; их действия (например, поджог галереи искусств Павла Гудимова) — отчаянная попытка ухватить катящееся колесо, а не логичное продолжение художественной традиции. А среда, в которой мог родиться радикальный жест поджога, оказалась втянута в товарооборот, где главенствует капитал, а не радикальный жест или субъект. А иначе быть и не могло, ведь и ту первую выставку Зеемана спонсировала табачная компания Philip Morris, за что выставка подверглась критике со стороны «левых», но было уже поздно, — Зееман стал куратором, а крупный капитал потянулся в галерею зелёным ручейком.
Робкий шаг в направлении художественного радикализма предприняла группа адыгейских художников, которые подожгли гараж в знак протеста против московского «Гаража». А Павленскому ничего уже не оставалось делать кроме как поджечь банк Франции. Ну, а галереи стали офисами банков.
На этом тему «современного искусства» следует закрыть. До первых костров…
