Бесчеловечность нашего прошлого сплошь устлана развалинами, и, тем не менее, она непрестанно открывает для нас сверкающие, словно драгоценные камни, великие произведения, которые подлинно человеческий гений завещал нам, дабы пробудить в нас желание усовершенствовать или хотя бы продолжить его творения. Отныне каждый человек волен почерпнуть в библиотеках и хранилищах мировой культуры всё необходимое для того, чтобы скрасить своё повседневное существование, и среду, которая это существование обрамляет. Он один может решить свою судьбу, столкнувшись с жёстким и безапелляционным ультиматумом: подчиниться требованиям изнуряющего выживания или же прислушаться к своим желаниям и исполнить их ради собственного счастья и счастья окружающих.

ОТДЕЛИТЬ ОТ ПРОШЛОГО ЛИНИЮ ЖИЗНИ, КОТОРУЮ ОНО ЗАСЛОНЯЕТ!

Именно из нашего тела, из его физиологии и эмоций и возникло всё происходящее с нами, но отнюдь не потому, что неподвластные нашей воле внешние обстоятельства не могут нас коснуться: как запах стра ха привлекает хищников, так и мы порождаем внутри себя многие из тех событий, которые, как нам кажется потом, проистекают извне.

Случайность, как говорил Ницше, — это ты сам, случившийся с самим собой. Творческая сила человека обладает уникальным преимуществом: сознанием того, что происходит у нас внутри, способностью пролить свет на физиологическое и психологическое смешение, на тот эмоциональный хаос, который разрушает или создаёт нас в зависимости от того, отдаём ли мы его на расправу зверству или же посвящаем его неисчерпаемому великодушию жизни.

Всё больше людей среди нас осознаёт не только то, что мир, где мы живём, нам же и принадлежит, но и в первую очередь то, что личный выбор в пользу жизни вместо выживания обладает поэтической силой, которая вставляет палки в колёса старого мира и даёт ход новому.

Сегодня ни для кого не секрет, что хищническая экономика на протяжении тысячелетий превращала всё живое в машину и ограничивала наш образ жизни. Думая, что побеждает природу, человек превратился в раба системы, беспощадно задержавшей его человеческое развитие.

Не быть больше ни господином, ни рабом и жить свободой и желанием, избавившись от иллюзий, значит навсегда отказаться:

—    от инстинкта хищника, свойственного животной природе и со всей очевидностью подтверждающего отдаление человека от его естества;

—    от права сильнейшего или хитрейшего, навязанного культом конкуренции и соревнования;

—    от чувства вины, которое оправдывает себя, обвиняя окружающих, и которое неотделимо от рыночного обмена (поскольку каждый виноват в том, что никогда в достаточной мере не преобразует свою жизненную силу в рабочую);

—    от жертвенности, зародившейся в битвах за выживание, где жертва только и ждёт возможности выхватить нож у того, кто совершает жертвоприношение. Лишь в поисках собственного счастья человек понимает, что счастье одного зависит от счастья всех;

—    от тактических, стратегических, статистических манипуляций и от диктатуры количества над качеством. Ведь жизнь даёт и даётся без какого-либо расчёта, не ожидая ничего взамен. Она есть великодушие в чистом виде, она не учитывает и не рассчитывает;

—    от власти над другими, которую кто-либо присваивает себе. Мы не должны ни отдавать, ни получать приказов. Мы не должны мириться с угрозами, упрёками или страхом;

—    от повсеместного господства денег. Деньги необходимы для выживания и посему остаются одним из величайших унижений, коим подвергается человек. Но поскольку они не имеют никакого отношения к сильной, влюблённой, радостной жизни, то их холодная рука лишь увечит её;

—    от вырванной из жизни мысли, которая порождает эту абстрактную систему, именуемую идеологией, и та, следуя примеру религий, подчиняющих землю и людей воле внеземных и призрачных богов, создаёт небеса идей — некий Дух — дабы посылать оттуда приказания телу, переступая через сознание и презирая его;

—    от порочного круга запретов и нарушений, закрепощения и попустительства, подавления эмоций и их вымещения — круга, где противоречия не преодолеваются, а удерживаются взаперти, где они затвердевают и сталкиваются друг с другом в битвах, жертвой которых каждый раз становится жизнь;

—    от догмы врождённой слабости человека, пропагандируемой религиями и идеологиями, которые бы потеряли доход и влияние, если бы не поставили на конвейер производство калек, чтобы было кому продавать костыли;

—    от понятия успеха и провала, которое обусловлено системой, основанной на конкуренции и соревновании