Распятое солнце, данное нам в изображении круга и креста на стенах наших домов, отсылает нас к событиям вековой давности, когда Анри Лефевр (Henri Lefebvre) где-то в Пиренеях, взглянул на солнце и увидел, что оно перечеркнуто крестом церкви. Этот момент он отметил как проживание символа — вторжение революционного в повседневное.
Лефевр исследовал повседневное, пытаясь обнаружить в нем нечто, выходящие за его границы, само повседневное он рассматривал как поле битвы между тривиальным и глубоким, плоским и спонтанным. Борьба эта разворачивается в некоем образовании, которое Лефевр называл «семантическим полем». «Семантическое поле» не обладает структурностью, в нем проявляются и исчезают «потенциальности» и «силы». Организовано это «поле» в виде различных знаковых слоев, накладывающихся друг на друга. Наиболее глубинный слой — это архаические символы, связанные с циклическими проявлениями существования, над символами имеется слой знаков — речи, письма. Над знаками располагается связанный с современной технологией слой сигналов, то есть инструкций и указаний. Сложность «семантического поля» повседневности заключается в нелинейных отношениях этих слоев: «Специфическая структура и динамизм семантического поля производят следующую несбалансированность, характерную для повседневности: с одной стороны, оно детерминировано символизмами, которые оно не в состоянии признать в качестве таковых и которые оно проживает, как если бы они были реальностью, с другой стороны, оно организовано сигнализацией, которую оно принимает за основные детерминирующие ее элементы».
Крест — оппозиция «вертикальной» оси языка, парадигматики, селекции, метафорики и горизонтальной оси речевой практики, синтаксиса, смежности, метонимии. Эти две оси, по мнению Лефевра, не исчерпывают функционирования языка, так как, по существу, сводят семантику к двум аспектам, соответствующим двум языковым осям. Вертикальная ось имеет дело со значением (сигни «, фикацией — signification), то есть с отношением означающего и означаемого, знака и референта, а горизонтальная, синтаксическая ось имеет дело с ценностью (vaieur), то есть со способностью означающих сочетаться с другими означающими.
По мнению Лефевра, смысл не может сводиться ни к словарному значению, ни к знаковой ценности. Поэтому он предлагает ввести в лингвистику третью ось, которая соответствует измерению символа. В данном случае это — солнце.
М. Ямпольский в статье «Революция как событие смысла» отмечает, что «момент» Лефевра соответствует «событию» Бадью. «Момент, как и «событие» для Бадью, может быть любовью, поэмой или революцией».
В книге необычных эссе «Введение в современность» Лефевр поместил текст «Весть распятого солнца». «Распятое солнце» (то есть видение солнца, перерезанного церковным крестом) когда-то побудило Лефевра к созданию «теории моментов». Философ писал об этом своем опыте в мемуарной книге 1959 года «Бремя и покой». История Лефевра стала широко известной и неожиданно привела к тому, что на стенах парижских домов появилось множество граффити, изображающих солнце, перечеркнутое крестом. Среди прочих этот символ использовали и неонацисты, которые видели в нем сочетание кельтских (галльских) корней с христианством. Лефевр переживал это тиражирование символа как его падение, деградацию. Он писал: «Символ распятого солнца возникает из темной и светоносной бездны интуиции о космосе, предшествующих рефлексивной мысли, дискурсивному сознанию и проникновению знания в практику. Он возникает даже из более странной бездны, той страстной бездны, которую мы называем «природой», бездны энергий и творящих импульсов мира. Он одновременно экспрессивен и значим. Он выражает бесконечность и сияние материальной природы. Он означает через знаки, которые он несет, круг и крест, — конечность всего, что существует». (Lefebvre Henri. Introduction to Modernity: Twelve Preludes. September 1959 -May 1961)
Но постепенно аспект сигнификации подчиняет себе аспект экспрессивности и приводит к упадку символа.
Мы смотрим на стены наших домов и видим солнце, перечеркнутое крестом, но мы должны научиться смотреть сквозь эти стены!
