Скандальная история с Черубиной де Габриак является безусловно самой яркой мистификацией Серебряного века. Так или иначе, если принять во внимание то, что далеко не самые глупые и малообразованные люди умудрились поверить не только в испанскую поэтессу-аристократку со столь странным именем, но и в существование её кузена по имени Гарпия ди Мантилья (!), то само по себе возникают серьёзные подозрения о том, что режессировавшему этот процесс Максу Волошину в самом деле удалось погрузить столичную богему в продолжительный коллективный гипнотический транс. А уж финал этой истории – совершенно гротескно-буффонадная дуэль двух поэтов на Чёрной речке, результатом которой явилась потеря калоши ещё одним поэтом-мистиком (секундантом Н. Гумилёва, М. Кузьминым) однозначно превращает её в подлинное произведение (акционистского) искусства.

В этом свете совершенно не удивительно, что данную историю помнят и она до сих пор вызывает заинтересованное внимание в культурно-гуманитарных кругах. Вместе с тем, мы рискнём утверждать, что далеко не все подробности блистательной мистификации стали известны и даже более того – что эта мистификация в некотором роде продолжает оставаться таковой и по настоящий день.

В данной работе мы хотим обратиться к такой безусловно немаловажной и находящейся буквально на самой поверхности составляющей мистификации, как, собственно псевдоним, под которым представила свои стихи редакции журнала «Аполлон» Елизавета Дмитриева. А именно – «Черубина де Габриак». Казалось бы, что могло бы остаться неясным в этом лежащим на поверхности уровне мистификации? Однако мы, к немалому своему удивлению, увидели именно там удивительную слепоту исследователей и биографов к очевидному её продолжению.

Самая популярная в настоящее время версия происхождения данного имени была озвучена самим Волошиным в 1930 г. и записана библиографом Татьяной Борисовной Шанько. Мы позволим себе привести обширную цитату на этот счёт из данного безусловно важного текста, который был опубликован только 60 лет спустя в сборнике «Воспоминания о Максимилиане Волошине»: «Я начну с того, с чего начинаю обычно, — с того, кто был Габриак. Габриак был морской черт, найденный в Коктебеле, на берегу, против мыса Мальчик. Он был выточен волнами из корня виноградной лозы и имел одну руку, одну ногу и собачью морду с добродушным выражением лица… Имя ему было дано в Коктебеле. Мы долго рылись в чертовских святцах (“Демонология” Бодена) и наконец остановились на имени “Габриах”. Это был бес, защищающий от злых духов. Такая роль шла к добродушному выражению лица нашего черта… для аристократичности Черт обозначил свое имя первой буквой, в фамилии изменил на французский лад окончание и прибавил частицу “де”: Ч. де Габриак….  Впоследствии “Ч” было раскрыто. Мы долго ломали голову, ища женское имя, начинающееся на “Ч”, пока, наконец, Лиля не вспомнила об одной Брет-Гартовской героине. Она жила на корабле, была возлюбленной многих матросов и носила имя Черубины» [[1] ,С. 179 – 181].

Более того, заметим, что есть основания считать, что данную версию М. Волошин озвучивал не только рассказывая историю Т. Шанько. Так, поэтесса, переводчица и литературный критик Евгения Казимировна Герцык в своих «Воспоминаниях» пишет «В книгах по магии он выискал имя захудалого чертенка Габриак и, приставив к нему дворянское “де”, забавлялся: “Они никогда не расшифруют!»» [[2], c. …]. Версия практически тождественная, а если учесть, что «Воспоминания» Е. Герцык писались также в 30-е гг. и весьма маловероятно, что она была знакома с текстом, который Волошин надиктовал Т. Шанько, с большой вероятностью можно предположить, что тут мы имеем дело с, так сказать, «официальной версией». Однако, забегая вперёд, рискнём предположить, что, создавая и всячески поддерживая эту «официальную версию», Волошин однозначно продолжал забавляться ровным счётом так, как это описала Герцык (и, собственно, в том числе и над ней и над Шанько).

Эта версия происхождения псевдонима, отметим, в самом деле выглядит правдоподобной и обладает своей привлекательностью. Она простая, ясная и исходит тем более от собственно автора мистификации, потому неудивительно то, что многочисленные исследователи попросту приняли её на веру (см., напр. [[3]; [4]; [5], [6]]). Что, однако, нисколько их не извиняет, потому как, во-первых, в ней есть ряд совершенно очевидных несостыковок, а во-вторых, вопрос о том, насколько можно так безусловно доверять мистификатору когда он сам, пусть даже и постфактум, рассказывает о своей мистификации вообще то должен был бы прийти в голову исследователям и биографам. Но почему-то, похоже, не пришел.

Нужно отдать должное отечественному исследователю Вере Владимировне Палачёвой, которая обнаружила наглядное отсутствие любвеобильной и свободной в нравах Черубины в творческом наследии американского писателя XIX в. Френсиса Брет Гарта и резонно предполагает, что под кораблём в версии, озвученной Шанько понимается ни что иное, как волошинский дом, а влюблённые матросы – ни кто иные, как Макс Волошин и Николай Гумилёв (ну и, возможно, ещё некоторые «обормоты», очарованные харизмой Е. Дмитриевой). Однако даже и для данного, продемонстрировавшего весьма похвальную дотошность, автора происхождение фамилии Габриак не ставится под вопрос.

Возможно, тут сказывается предубеждённость академической научной общественности по отношению к оккультной литературе, но, заметим, тут оно сыграло с исследователями злую шутку. Начнём с того, что французский философ, методолог науки и юрист XVI в. Жан Боден никогда не издавал книгу под названием «Демонология»; в 1580 г. из под его пера вышел трактат «О демономании колдунов». А это, согласитесь, далеко не одно и то же (заметим, этот немаловажный по нашему мнению момент ускользнул и от внимания редакции сборника «Воспоминаний о Максимилиане Волошине», тексты из которого мы в настоящей статье регулярно цитируем). Русский перевод этого довольно знакового для ренессансной юриспруденции текста вышел в печать в 2021 г. (издательство «CHAOSSS/PRESS») [[7]] и автор настоящей работы во-первых, смог убедиться, что данный трактат менее всего похож на, как выразился Волошин, «чертовские святцы», во-вторых, не обнаружил там никакого Габриака или Габриаха и, в-третьих, закономерно преисполнился более чем серьёзными сомнениями в том, что упоминание о таком демоне там могло бы содержаться в принципе.

Однако, чтобы более детально разъяснить данный вопрос, нам удалось связаться с переводчиком Бодена на русский язык, Иваном Ивановичем Сахарчуком, который любезно согласился дать нам разъяснение. Его экспертный вывод мы, с согласия автора, приведём тут дословно: «нет, Габриак Боденом не упоминается, наш автор не особо вдаётся непосредственно в демонологию. Книга описывает факты преступлений колдовства, теоретизирует их реальность и выводит умозаключения для юридической практики, автор при этом постоянно твердит, что не хочет давать подробностей, какие могут быть использованы в колдовских целях. Я этого демона у Вейера[8], например, не встречал, а ведь он их тщательно систематизировал. А поскольку «Демономания» — это par excellence заочный спор с Вейером, к тому же Вейер для Бодена – самый часто приводимый письменный источник, скорее всего, он не знал о демоне с таким именем. Да я и сам о нём первый раз слышу».

Таким образом, версия о заимствовании имени «Габриак» у Ж. Бодена оказывается совершенно несостоятельной. Да и в принципе происхождение Габриака из каких-то демонологий стоит поставить под очень большой вопрос (как минимум нам также не удалось обнаружить демона с таким именем ни в одном из известных нам демонологических справочников и гримуаров).

Более того, не может не вызвать закономерного удивления то, что исследователи, доверчиво следующие версии Волошина, озвученной им Т. Шанько совершенно упускают из виду вышедший в те же тридцатые годы из под пера М. Цветаевой текст, в котором изложена совершенно другая версия. Речь идёт о вышедшем в 1932 году эссе «Живое о живом». В этом тексте, который представляет собой по сути обширную эпитафию, уделено должное внимание и мистификации с Черубиной де Габриак. Далее мы приведём цитату из этого эссе: «Однажды, год спустя, держу у Макса на башне какой-то окаменелый корень, принесенный приливом, оставленный отливом. “А это, что у тебя сейчас в руках, это — Габриак. Его на песке, прямо из волны, взяла Черубина. И мы сразу поняли, что это — Габриак”.— “А Габриак — что?” — “Да тот самый корень, что ты держишь. По нему и стала зваться Черубина”.— “А Черубина откуда?” — “Керубина, то есть женское от Херувим, только мы К заменили Ч, чтобы не совсем от Херувима”. Я, впадая: “Понимаю. От черного Херувима”» [[9], c. 213].

Опять таки, только предубеждениями и неприятием оккультной проблематики со стороны академических учёных можно объяснить то, что данная версия, исходящая при том от автора, который безусловно как никто другой понимал и чувствовал Макса Волошина, остаётся в тени, а предпочтение повсеместно отдаётся довольно плоской и прозаичной версии в изложении Т. Шанько (впрочем, отдельно следует отметить статью «О псевдонимах отечественных писателей» [[10]], автор которой, Г.Ф. Ковалев вероятнее всего умудрился не заметить тут противоречий и привести рядом обе версии).

Вместе с теми, совершенно очевидно, что в цветаевской версии речь идёт уже отнюдь не о невинной игре, ребяческих забавах с демонологиями, а о чём-то гораздо более глубоком и в своём особенном смысле – серьёзном. По большому счёту, мы, оказываемся тут в плоскости такой мистико-магической системы, как теургия.

Значительное влияние теургии на эстетику Серебряного века является в общем то широко известным фактом, однако, следует заметить, что и тут, в оценке данного вопроса, находит проявление то снобистское отторжение, с которым преимущественно относится к мистицизму (и уж тем более к откровенной магии) позитивистски ориентированное современное академическое сообщество. Так, в литературе, посвященной данному вопросу нередко можно встретить суждения наподобие: «мы не встретим у русских символистов ничего подобного реальным магическим практикам, «провоцирующим» присутствие в чём-либо или в ком-либо сверхъестественных существ» [[11], с. 63]. Возникает искушение вступить в полемику с процитированным автором и привести многочисленные примеры того, чего «встретить» ему почему-то не удалось (начиная хотя бы с широко известной магической войны между Андреем Белым и Валерием Брюсовым, с проклятиями и приворотами и пр. – см., напр. [[12]]), но мы воздержимся от этого потому, что детальное рассмотрение этого вопроса не входит в задачи настоящей работы. Тем более, сам предмет нашего исследования наглядно показывает полную безобоснованность приведённого нами суждения.

Рассмотренная в этом ракурсе история Черубины де Габриак представляет собой классический пример теургической магии в самом классическом духе Ямфлиха. С характерной работой с Именем и Символом, работой, ориентированной на прямо-таки сотворение новой духовной сущности («deorum fictor est homo»). В нашем случае – чёрта Габриака. И, безусловно, такие несомненные мистики и рафинированные интеллектуалы, как Волошин и Дмитриева прекрасно понимали, чем они занимаются (то есть теургией).

Причём, заметим, сами исходные материалы для теургического действа (своего рода «кокс») тут были далеко не столь уж безобидными: поэтическое тщеславие, накал эроса, помноженный на девичьи комплексы («Это была маленькая девушка с внимательными глазами и выгнутым лбом. Она была хромой от рождения и с детства привыкла считать себя уродом. В детстве у всех ее игрушек отламывалась одна нога, так как ее брат и сестра говорили: “Раз ты сама хромая, у тебя должны быть хромые игрушки”» [[13]] – и именно это нашло своё символическое оформление в одноногом чёрте Габриаке) и т.д. А если добавить к этому то, что, как известно, Н. Гумилёв ассоциировал Е. Дмитриеву ни с кем другим, как с Лилит (Чёрная Луна в астрологии, очень опасный демон в Каббале и талмудической традиции, восходящий к шумерской грозной и коварной богине Лиллиту), то… В целом эта безусловно яркая, но довольно печальная (если учесть, каким «асфальтным катком» всё это проехалось по Дмитриевой) история похоже на поучительную сказку с очень тривиальной моралью: «если уж берешься заигрывать с тьмой и хаосом, то будь предельно осторожен и не удивляйся потом, если что-то пошло не так». Так или иначе, сам сюжет произошедшего дополнительно опровергает версию Габриака как защитного демона, духа-охранителя. А Волошин? Ну, он пошел дальше, продолжая весело играть. На то он и Волошин. Ему можно.

[1] История Черубины (Рассказ М. Волошина в записи Т. Шанько) // Воспоминания о Максимилиане Волошине. — Москва. Советский писатель, 1990. – С. …

[2] Герцык Е. Из книги «Воспоминания» (1973)  // Воспоминания о Максимилиане Волошине. — Москва. Советский писатель, 1990. – С. …

[3] Беляева Н. В. Явные и скрытые маски в биографии и творчестве Елизаветы Дмитриевой // Верхневолжский филологический вестник. 2017. №2. – С. 27 – 33.

[4] Галимская М. Мистификация как литературное явление (Черубина де Габриак) (2013). [Электронный документ] Режим доступа: https://bazhum.muzhp.pl/media/files/Polilog_Studia_Neofilologiczne/Polilog_Studia_Neofilologiczne-r2013-t-n3/Polilog_Studia_Neofilologiczne-r2013-t-n3-s65-75/Polilog_Studia_Neofilologiczne-r2013-t-n3-s65-75.pdf

[5] Меснянко А. В. Отдыхай как Пушкин. Невероятные приключения русских писателей в Крыму. – Севастополь, Альбатрос, 2021. – 364 с.

[6] Ланда М.С. Символистская поэтесса: опыт мифотворчества (12/10/2021) [https://md-eksperiment.org/ru/post/20211012-simvolistskaya-poetessa-opyt-mifotvorchestva]

[7] Боден Ж. О демономании колдунов. – М.: «CHAOSSS/PRESS» — 2021. – 411 с.

[8] Иоганн Вейер  (1515—1588) — голландский оккультист, автор известного трактата по демонологии «Pseudomonarchia Daemonum».

[9] Цветаева М. Живое о живом // Воспоминания о Максимилиане Волошине. — Москва. Советский писатель, 1990. – С. …

[10] Ковалев Г.Ф. О псевдонимах отечественных писателей // Актуальные вопросы современной филологии и журналистики. 2014. №15. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/o-psevdonimah-otechestvennyh-pisateley (дата обращения: 03.07.2023)

[11] Пеньяфлор-Расторгуева Н.В. Эстетико-теургический проект Серебряного века: заметки к интерпретациям феномена теургии // Вестник ПСТГУ. Серия 1: Богословие. Философия. 2017. №72. — С. 61 – 75.

[12] Королёв Р. Главные магические дуэли в истории человечества. Дуэль третья: Андрей Белый против Валерия Брюсова //Электронный журнал «Нож»,  08.10.2022. [электронный документ] Режим доступа: https://knife.media/magic-duels-3/

[13] История Черубины (Рассказ М. Волошина в записи Т. Шанько) // Воспоминания о Максимилиане Волошине. — Москва. Советский писатель, 1990. – С. …

Анатолий Слободянюк

Доклад на симпозиуме «Artemisia-Тьепсень», Коктебель, май сего проклятого 2024 года