Вышедшая пару месяцев назад в Санкт-Петербурге книга швейцарского историка, правоведа и религиоведа Иоганна Якоба Бахофена (1815–1887) вряд ли может рассчитывать на широкий массовый спрос. Однако для человека, изучающего мировую культуру или философию, это настоящий клад.
В сборник под названием «Матриархат» (твердый переплет, 442 страницы, тираж 1000 экземпляров) вошли избранные фрагменты наиболее значимых трудов ученого, ранее недоступных для русскоязычного читателя. Помимо автобиографического очерка, это работы «Погребальный символизм», «Материнское право», предисловие к «Мифу о Танаквиль».
Переводчик работ Бахофена на русский язык Иван Сахарчук
Для нас же особенно примечательно то, что перевод этих текстов выполнил 26-летний исследователь-энтузиаст из Южно-Сахалинска Иван Сахарчук. О его работе и творческих планах – наш разговор сегодня.
– Иван, как получилось, что вы взялись за перевод зарубежного автора, которого мало кто знает в России?
– Бахофен интересен и актуален уже тем, что в значительной степени повлиял на взгляды Фридриха Энгельса, а значит и на историю нашего государства. Энгельс дружил с Ницше, и в некоторых работах Ницше есть очень явные отсылки к нему. Взгляды Бахофена оказали влияние на психоанализ и на современный феминизм.
Я занимаюсь историей науки и философией, в том числе изучением гендерного вопроса, то есть влияния взаимоотношения полов на построение общественных институтов. И в данном контексте это настолько основополагающий автор, что мимо него пройти невозможно.
Когда я заказал себе Бахофена в издании Принстонского университета 1967 года, то понял, что это серьезный пробел в современном русскоязычном секторе истории философии.
– Неужели раньше никто не пытался переводить?
– В 1996 году вышел русский перевод предисловия к «Материнскому праву». Теперь же сделан перевод хотя и не всей книги, но основных глав. В этом издании можно проследить, как формировались взгляды ученого, какова его методология, чем она отличается от общепринятой сейчас методологии Теодора Моммзена.
Например, Бахофен некритично воспринимал источники, главным для него было понять, чем отличается мышление современников от мышления древних. А разница между мышлением какого-нибудь древнего грека и римлянина была больше, чем сейчас, допустим, между американцами и китайцами – как нам кажется, совершенно разными народами.
Историю права он изучал как феномен, который произрос из древней религии. То есть римское право как результат развития римского язычества, каноническое право – из христианских догматов и так далее.
– Переводили с языка оригинала?
– В основу легло принстонское издание, однако оно тоже неполное, поэтому ряд глав добавил по оригиналу. То есть переводил главным образом с английского и частично с немецкого.
Кроме того, есть еще нюанс: цитаты из античных авторов у Бахофена идут без перевода, так что пришлось пользоваться латынью и древнегреческим – благо, было время немного освоить эти языки.
Вообще переводить Бахофена очень сложно, и комментировать тоже пришлось самому. Здесь меня спасла врожденная особенность – я очень усидчив. Могу докапываться до истины очень долго. Сильно упрощает жизнь Интернет, можно достать любой учебник, проконсультироваться. В принципе, мне кажется, что сейчас университетское образование уже отходит на второй план.
– Расскажите немного о своем образовании, чем занимаетесь?
– С образованием у меня все сложно. Когда-то учился в СахГУ на учителя истории, потом бросил, потому что не видел какой-то реальной отдачи, кроме диплома на выходе. Под конец пришло к тому, что я прогуливал университет в библиотеке, где за книгами расширял свой кругозор. Приходилось учить языки, чтобы получить доступ к этой информации. Английский нам давали углубленно в лицее № 1, но вот по классическим языкам систематического образования нет.
Сейчас у меня имеется небольшой постоянный источник дохода, могу себе позволить не устраиваться на службу. Некоторые на этой почве сходят с ума – я решил сойти с ума по-своему.
И в итоге вышло то, что вышло. Бахофена я делал совершенно по наитию, без договоренностей, на авось – может, кто-нибудь заинтересуется.
В прошлом году ездил в Москву, рассылал рукописи по издательствам, вел переговоры, но это ничего не дало. Потом в октябре прошлого года связался с петербургской интеллектуальной группой, которая основала издательство CHAOSSS/PRESS, и по их заказу переводил с латыни текст средневекового автора Антонио Галлонио «О страданиях святых Христовых мучеников». Там меня спросили: а у тебя есть еще какой-нибудь готовый для издания материал? Я ответил: есть Бахофен. – Тот самый? – Да, тот самый. – Давай сделаем!
И вот в конце апреля этого года книга вышла.
– Как отреагировали на издание научные круги?
– Возможно, рано говорить об откликах, но в целом благожелательно, негативных отзывов пока не было. Отмечают, что Бахофен – это то, чего нам недоставало, очень сложно воспринимать современную философию, не понимая, какое влияние на нее оказала теория материнского права.
Хотя, конечно, современная наука некоторые его постулаты разрушила, некоторые просто критикует из философских и морально-этических соображений. Но все-таки влияние Бахофена бесспорно, и с ним нельзя не считаться.
– Где сегодня книга продается?
– К сожалению, за пределами двух столиц ее трудно достать. Конечно, можно заказать через сайт издательства chaosss.info. Может быть, еще получится договориться с сахалинскими магазинами и привезти сюда экземпляров десять.
– Есть ли у вас дальнейшие творческие планы?
– Осенью, если не будет накладок, выйдет перевод Антонио Галлонио. Кроме того, уже года два занимаюсь переводом с латинского Афанасия Кирхера, это монах-иезуит, ученый XVII века. Очень интересно его противостояние с той наукой, которая была протестантской, из нее выросла современная наука. Если ученые нового формата, от Джордано Бруно до Ньютона и Эйлера, изучали природу как нечто внешнее, то для Кирхера главным был человек и его взаимодействие с миром.
Когда читаешь Кирхера, то понимаешь, что у него склад ума был просто совершенно иным, чем у любого современного ученого, чем у нас с вами. А в классической античности у людей был опять же другой взгляд на мир, который одинаково далек как от современности, так и от времен Средневековья.
Хотя мне сказали, что шансов это издать немного. На данный момент очень сложно убедить издателей, что им это выгодно, это будут покупать, что людям это интересно. Но может быть, за счет Бахофена в дальнейшем станет проще. О больших гонорарах можно и не говорить: хотя энтузиазм и оплачивается, но он совершенно точно не окупается.
А вообще я пытаюсь пользоваться моментом – у меня нет никаких научных статусов и достижений, и мне нечего терять. То есть могу сочетать несочетаемое, конструировать и проводить параллели в совершенно разных областях науки, которые ни один ученый из страха за свое имя никогда не проведет.
– Много ли времени требует перевод?
– У Кирхера очень сложный язык, пока только процентов 40 сделано. Мне кажется, что он мыслил на немецком и переводил на латынь. Нужно очень сильно углубляться и проверять все моменты, так что, может, года через три что-то получится. А перевод Бахофена у меня занял шесть месяцев.
Кто-то недавно написал, что для переводчика такой специфической литературы главное не знание языка, а знание материала. Языковые пробелы всегда можно компенсировать, а незнание сути вопроса приводит к фундаментальным ошибкам.
– Будете ли вы где-нибудь выступать с лекциями?
– На Сахалине с этим сложно, не то что в столицах, где можно за пару часов решить вопрос. Недавно я связался с сахалинским отделением общества «Знание», они взялись организовать лекции по Бахофену – повторить те, что я прочитал в Санкт-Петербурге и Москве. Но пока что-то у них переговоры долго идут.
– Для исследователя очень важен научный диалог, общение с единомышленниками. Не собираетесь перебраться на материк, поближе к «кипению жизни»?
– Меня уже многие зовут переехать в Санкт-Петербург или Москву. Там важен даже не круг интересов, а тусовка, возможность быть на виду – это делает имя, а вслед за именем пойдут и издания. С другой стороны работать лучше все-таки здесь, потому что эта тусовка очень сильно отвлекает от такой кропотливой работы, как перевод.
Пока могу сказать, что в ближайшие пару лет я точно буду на Сахалине. И еще, возможно, мы не настолько оторваны от мира, как нам порой кажется.
Иоганн Якоб Бахофен – швейцарский ученый, этнограф, юрист, антиковед, религиовед. Внес крупный вклад в теорию социальной эволюции, науки о родстве, семье. Изучал первобытное общество. Был профессором римского права в Базеле и членом базельского апелляционного суда. Стал известен благодаря своим трудам о происхождении семьи. Занимаясь исследованием остатков доисторического быта у италийских народов, он открыл в сабинских мифах и древнеримских сказаниях следы материнского господства (матриархата).
Автор: Сергей Степанчук