Симулякр — это вовсе не то, что скрывает собой
истину, — это истина, скрывающая, что ее нет.
Симулякр есть истина.
Экклезиаст
Есть лишь воображаемый отец, так называемый, идеальный отец, чтобы образовать представителя лишения касающегося только символических объектов.
Это то, что демонстрирует любая способствующая ему культура, конфуцианство как пример, где его представляет только табличка, о которой позаботятся его потомки после того, как его дети посвятят себя его старости, в совершенном незнании того, чем он является в своей фаллической функции.
Это не значит, что закон его кастрирует. Он делает хуже: он делает его типажом.
Он, конечно же, кастрирован, но это действие реального Отца, которое надо рассмотреть в контексте еврейской религии, единственной, которая смогла развить величину своего упадка.
Человек из облака, сказал бы я, из дыма или из огня, в зависимости от времени суток, тот, кто вмещает народ, образуя его одним телом, дав ему записи на скрижалях, не законы дискурса, что зовутся логикой, но речи, из которой выходят пророки и остальные преподы, ищите: их там много.
Замечено его предпочтение женщин в возрасте, именно им позволено рожать. Акцент чуда, проставленный на сохранении и потомства патриархов, подчеркивает разделение наслаждения и того, что он порождает.
Это означает, что наслаждение производится по приказу. Подлинное выражение сверх-я, — я выдвинул предположение косвенно, но высказанное однажды, оно убеждает все больше, оно в Экклезиасте и оно произносится по-французски «Jouis»,ликуй, в чем этот язык показывает свое благополучие. Так как ответ, будучи там омофоном, дает свое значение заповеди. Вот что дает понять, как Фрейд одновременно смог ощутить структуру, которая соединяет невроз навязчивости стем, что называется религией (не только в нашей области?), и самому прибегнуть к определенному отцом порядку, столь значительным для него, что ничто сексуальное не смогло установиться вне его поддержания. Либо же этот порядок поддерживается только своей невозможностью, примером чему исторический пыл евреев.
Ж.Лакан
Территория больше не предшествует карте и не переживает ее. Отныне карта предшествует территории — прецессия симулякров, — именно она порождает территорию, и если вернуться к нашему фантастическому рассказу, то теперь клочья территории медленно тлели бы на пространстве карты. То здесь, то там остатки реального, а не карты, продолжали бы существовать в пустынях, которые перестали принадлежать Империи, а стали нашей пустыней. Пустыней самой реальности.
…В этой Империи Искусство Картографии достигло такого Совершенства, что Карта одной Провинции занимала целый Город, а Карта Империи — целую Провинцию. Со временем эти Несоразмерные Карты перестали удовлетворять, и Коллегия Картографов начертила Карту Империи, имевшую размер Империи и точнейшим образом совпадавшую с ней.
Менее Приверженные к Изучению Картографии Последующие Поколения сочли, что столь пространная Карта Бесполезна, и не без Непочтительности оставили ее на Милость Солнца и Зимней Стужи. В Пустынях Запада остались еще разрозненные Руины Карты, в коих селятся Дикие Звери и Нищие Бродяги; во всей Стране не осталось другого памятника Географическим Наукам.
Суарес Миранда.
«Странствия Осмотрительных Мужей», кн. IV, гл. XIV (Лерида, 1658)
Речь идет уже ни об имитации, ни о дублировании, ни даже о пародии. Речь идет о субституции, подмене реального знаками реального, то есть об операции по апотропии всякого реального процесса с помощью его операционной копии, идеально дескриптивного, метастабильного, программированного механизма, который предоставляет все знаки реального и предотвращает любые перипетии.
