Было жарко. Симона поставила тарелку на скамеечку, встала передо мной и, пристально глядя мне в глаза, уселась прямо в молоко. Какое-то время я оставался неподвижен, затем кровь зашумела у меня в голове и я затрепетал, а она смотрела, как мой член поднимается под штанами. Я улёгся у её ног. Она не шевелилась; впервые в жизни я видел её «розово-чёрную плоть», купавшуюся в белоснежном молоке. Мы долго оставались неподвижными, зардевшись от возбуждения.
Жорж Батай «История глаза»
Андрей Ефанов («Носоглотка»)
Борис Моисеев.
Родился в 1954 году в Могилёве, в тюрьме, рос без отца, мать, Геня Борисовна Моисеева (Мойсес), была политзаключённой. Памяти матери после её смерти Борис посвятил песню «Глухонемая любовь», так как она была убита глухонемым, который ошибся дверью.
«Википедия»
И слизну кровь,
И стон твой обожжет мои вены,
И возникнет любовь, и будет она чистой,
потому что грязной любви не бывает.
Это говорю я, Дитя Порока.
Боль и радость от этой боли,
Боль, рожденную в неволе,
Моих эротических снов,
Твоих эротических снов обо мне.
Со мной, со мной ты когда-нибудь будешь,
Надейся, но не надейся,
Что будешь когда-нибудь ты
Во мне, во мне, во мне.
Боль твою я заберу с собой,
А тебе оставлю немного радости,
И радуйся, что мы такие разные
И только чуть-чуть похожи
На остальных прохожих,
Верящих что все они непорочны.
И что есть порок, скажи мне восторженно
Разве это порок
Если вены мои обжигает твой стон,
Твой стон, твой стон?
И ничто не облегчит мои страданья,
Но, поверь мне, никогда дитя порока
Не полюбит непорочное созданье.
— Не обращай внимания, — шепнула мне Симона, продолжая вытирать попу.