В конце ноября 2017 г. общими усилиями издательства «Chaosss/Press», биографа и оформительницы Ядвиги Розенпаулис и составителя Н. Останина вышла в свет книга П.И. Карпова «Светильник любви», включившая не переиздававшуюся лирику, прозу и драматургию поэта-пророка подкоренной Руси. Впоследствии Ядвигой была предпринята экспедиция на малую родину поэта-пламенника, откуда аккурат к презентации книги, состоявшейся 5 декабря 2017 г. в Особняке купца Носова, она вернулась с документальным фильмом и обширным запасом эксклюзивной информации. Частью таковой она делится ниже (литературная обработка Н. Останина), приурочивая свой рассказ к году со времени выпуска и презентации «Светильника любви». Кроме того, в этой статье мы вспоминаем об особенностях работы над «Светильником любви» и ещё ряде интереснейших малоизвестных моментов, связанных с фигурой Пимена Карпова, а также делимся планами относительно издания второго тома сочинений писателя. Итак:
Дом, в котором родился Пимен Карпов
С Пименом Карповым ситуация была такова, что после продолжительного забвения переиздавался несколько раз лишь его главный роман «Пламень», что справедливо, потому как он, в общем-то, и является визитной карточкой писателя. Но, при наличии нескольких переизданий, создаётся впечатление, что у нас и «Пламень»-то по-прежнему не слишком хорошо знают. Во-первых, особенно не акцентировалось, что роман существует в двух редакциях – 1913 года и последующей, проделанной автором в свете того, что первая редакция оказалась неподцензурной, за что, как известно, и пострадала. Сравнительный анализ обеих редакций – дело будущего. Кроме того, В.В. Розанов в своей статье «Пимен Карпов и его “Говор зорь”» подробно описывает, какой необычайной обложкой сопровождалось издание «Пламени»: «Вообразите себе огненного, палящего цвета лист, посередине которого нарисован не столько язык пламени, подымающегося кверху, сколько толстый бычачий язык, толстым концом книзу, от которого идут змеи-лучи, как радиусы. Все это – в чёрном округлении. А за округлением какой-то продолговатый овал из переплетённых колючек, из терниев, из листов, крючков и кочней, где завязли и терзаются нагие фигуры мужчин и женщин. Уже в переданном виде это “занимательно”». В виду того, что тиража практически не осталось, эту обложку длительное время никто, даже в литературоведческой среде, в глаза не видел.
Однако, почти сразу после выпуска нашего «Светильника любви», таковая совершенно промыслительным образом не замедлила обнаружиться в одной из частных коллекций, и эта будоражащая репродукция войдёт уже в фотоприложение к следующему тому, который мы ныне готовим.
Притом, что многие не знают этих и прочих нюансов, проблемы это не снимает: дальше «Пламени», рассматривая Пимена Карпова, обычно не уходят. Между тем, иное его творчество едва ли отделимо от «Пламени» – оно раз за разом гипертекстуально возвращает читателя к основному произведению автора. Это уместно сравнить с организмом, где «Пламень» – сердце, а остальное – прочие части целого. Или же, недавно, стараниями независимой исследовательницы биографии Пимена Пламенного и моей богородицы Ядвиги Розенпаулис (сотворившей, кстати, к «Светильнику любви» уникальную обложку) прояснилась причастность Пимена Карпова отнюдь не к старообрядцам, как до сей поры нередко утверждалось филологами, а непосредственно к сектантским, хлыстовским, кругам. Так вот, соотношение «Пламени» и остального творчества писателя уместно сравнить с радением – тем вихрем кругов, всякий раз возвращающим радеющего к своему эпицентру с тем, чтобы впоследствии развёртываться обратно – и так круг за кругом посолонь. Это и обусловило интерес к творчеству Пимена Карпова, остававшемуся за пределами литературоведческих исканий. Как сотруднику Румянцевской библиотеки, мне не составило труда обратиться к её фондам на предмет искомых источников. Именно этот корпус и лёг в основу того, что вышло под заглавием «Светильник любви»: изданные в двадцатые годы минувшего столетия оба сборника стихов в полном объёме, жизнепре(д)ставление «Три зари», книга рассказов и книга автобиографических очерков. Однако самое захватывающее начало происходить сразу после того, как издание наше состоялось: Пимен Иванович словно заговорил с нами, потому что, едва книга успела появиться, на нас, как из рога изобилия, посыпались его забытые рассказы, видевшие свет только в периодической печати начала двадцатого века.
Афиша презентации книги Пимена Карпова «Светильник любви» 2017
Так, например, интересна история с названием книги: «Светильник любви». Составляя библиографию Пимена Карпова, я обнаружил упоминание о том, что «Светильником любви» назывался – ни много ни мало – художественный фильм по произведению Карпова. Однако о том, как расправлялись в первые годы советской власти с «декадентским» кинематографом – больно даже вспоминать: плёнку счищали от слоя прежней записи и вторично использовали для записи коммунистических агиток. Поэтому рассчитывать на то, что фильм «Светильник любви» сохранился, не приходится. Но в одном из тогдашних выпусков «Огонька» нам открылся одноимённый рассказ, который, по видимости, и лёг в основу киноленты. Сложилось непосредственное чувство, будто сам Пимен Иванович направляет нас, видя в нас тех, кто в состоянии вернуть память его наследию, и, разумеется, возникла идея готовить второй том, чем в настоящее время мы и заняты. Предварительно, основой этого тома станет корпус произведений Пимена Карпова из периодической печати начала прошлого столетия, а также будет сделан упор на его уточнённую биографию. Со всем этим мне продолжают помогать Ядвига и А.Часовски. Работа продвигается неспешно, потому как и биография находит множество уточнений: это связано в том числе и с годом рождения Пимена Карпова, даже на надгробном камне, установленном в селе Турка, выбито неверно: 1884. На самом деле писатель родился двумя годами позже, что подтвердилось, исходя из рукописных данных части первой «О родившихся» церковно-приходской метрической книги Рыльского уезда Курской губернии за 1886 год, где священником Василием Ветошиным указано, что в этом году 6 августа в крестьянской семье бывшего дворового Ивана Родионовича и Матрёны Ивановны Карповых родился сын, наречённый Пименом.
Кроме того, множество интересного для новой книги обнаружилось в фондах РГАЛИ, с рукописями которых работает Ядвига Розенпаулис. Это наследие в РГАЛИ сравнительно недавно передала племянница Пимена Карпова Алевтина Лагута, а предыстория к этому такова: в 1962 году по прибытию в Белокаменную из очередной поездки на малую родину у Пимена Карпова на станции «Хутор Михайловский» Сумской области (нынешняя Украина) украли чемодан с рукописями – плодом его многолетних усилий. Он замкнулся в себе, захандрил. Случился инсульт. А через шесть месяцев – смерть. Ни помогли ни возвращение на родину, ни заботы близких. Но прежде этого, желая хоть сколь-либо сохранить объём написанного, Пимен Карпов принялся по памяти надиктовывать свои утраченные произведения ближайшим родственникам. Кроме того, часть утерянных рукописей за ненадобностью осталась выброшена рядом с хутором и была найдена путевым обходчиком, отнесена в станционный участок, откуда была переправлена в московский Союз писателей СССР на основании найденного вместе с бумагами членского билета Пимена Карпова, а уже оттуда передана в ЦГАЛИ (ныне РГАЛИ).
Что касается части надиктованных рукописей: в постсоветское время в связи с работой по биографиям С.А. Есенина и Н.А. Клюева для серии «ЖЗЛ» ими заинтересовался исследователь творчества новокрестьянских поэтов С.С. Куняев и сделал запрос на разрешение использования данных рукописей у одной из немногих оставшихся в живых родственниц Пимена Карпова, Алевтины Лагуты, ныне проживающей в Краснодарском крае и являющейся одной из наследниц писателя, потому как тот никогда не состоял в браке и не имел законнорожденных детей. Она дала разрешение, и впоследствии рукописи также были переданы в РГАЛИ, однако подлинность их, в связи с невозможностью графологической экспертизы, остаётся под вопросом до экспертизы текстологического свойства.
Несколько возвращаясь назад, интересно упомянуть, что приложением к нашему «Светильнику любви» послужила обнаруженная всё в том же фонде Румянцевки книга стихов «Сиреневые зори», предисловие к которой написал Пимен Карпов, а автором был Филипп Родин, о фигуре которого удалось установить – в том числе по контексту автобиографических произведений самого Пимена Ивановича – что это один из его братьев.
Основой для второго тома послужат два источника: периодическая печать, содержащая не переиздававшиеся рассказы Пимена Карпова, и рукописи из фонда РГАЛИ (предположительно, поэзия, проза, драматургия). Кроме того, книга, предположительно, будет содержать обновлённую и уточнённую Ядвигой Розенпаулис подробную биографию писателя. Будет и раздел, посвящённый отзывам современников на творчество Пимена Карпова: заметки о его творчестве, рецензии, выдержки из воспоминаний о нём. Также во второй том будут внесены уточнения к первому: исправленная библиография, некоторые уточнения к иллюстрациям, размещённым в первом томе. Не обойдётся и без фотоматериала – на этот раз намного более обширного: обложки изданий, воспроизведения иллюстраций к рассказам из периодики, автографы Пимена Карпова, а также многое, отснятое Ядвигой в поездках на малую родину писателя в 2014 и в 2017 гг.
В биографии планируется обширная часть, связанная с московским периодом жизни Пимена Карпова, так как Ядвигой по домовым книгам, рассказам современников были выявлены его московские адреса и временные периоды, в течение которых он по ним проживал. В фотоприложение также войдут снимки этих зданий, дворов, окрестностей.
Заставка к рассказу П.И. Карпова «Светильник любви» (из дореволюционной периодики)