Андрей Викторович Гончарук Родился 14 июня 1984 года в Воронеже. Окончил филологический факультет Воронежского государственного университета. Защитил диссертацию, посвящённую поэзии Андрея Белого. Кандидат филологических наук. В 2016 году издал книгу стихов «Новый Элевсин».
24 сентября 2022 года Андрей собственноручно распорядился своей смертью.
Мы публикуем переводы стихотворений Алистера Кроули, над которыми Андрей работал в период 2014-2015 и перевод песни Hotel California («Eagles«)
Калифорния
Сам Бог в печи мне выковать хотел
Судьбу проплыть у берегов, палимых
Горячим солнцем, залежей незримых,
Что скрыты в Калифорнии… [Пробел]
Цветов и фруктов множество… Воспел
Я сонм красот, едва вообразимых,
С небесными долинами сравнимых,
Хоть не таких изящных: есть предел.
Но памяти лишь моря цвет доверь,
Тех волн, что из Японии стремятся.
Как много я оставил здесь потерь,
Пойму, начав жить с чистого листа,
И оттиск смерти усмотрю теперь,
Суть красоты в волнах, что серебрятся.
Маргарита
Луны наличник, синева
И звёзд тугая нить.
И золотом горят слова:
«Любить и позабыть».
И ветры шепчут, что мертва –
Как без неё мне быть?
Златое сердце, белый цвет.
Мутнеет снег на миг.
Она идёт, как лунный свет,
И голос её тих,
Как Амфитриты лёгкий смех
И раковин морских.
Колеблется прекрасный стан
Цветком, забывшим бриз,
Но услыхавшим океан,
Движенье колесниц,
И помнит сладких дней обман
Мелодия гробниц.
Итак, могила, и распад,
И смех, что погружён,
Как мхом заросший водопад,
В слоновой кости сон.
И музыкален смех наяд,
И безмятежен он?
Как сладострастны нежный смех
Мелодии родной,
Мерцанье приоткрытых век,
Подёрнутых луной,
И пламя губ, чей цвет навек –
Как маки в летний зной!
Век удивлённых аметист
Подняв с ночных огней,
Она глядит, и взгляд лучист
Сквозь все туманы дней,
И поцелуй рассвета чист,
Как удивленье в ней.
Белеет тонкая рука,
Постель её – сирень.
Струится через облака
Волос златая лень,
Фиалок тихая тоска,
Что прячет ночи тень.
О, подними скорей глаза
Из роковой тени,
Для поцелуев небеса
И губы разомкни,
Как Салмакида, спрячь в леса
Экстазы, вздохи, дни…
Так исчезает звёздный свет.
В лощинах тишина.
Жизнь и любовь – восторга цвет,
Что выкраден из сна.
И вот виденья больше нет –
Судьба моя грустна!
И слышен отзвук лишь один:
«Любить и позабыть».
И мрачный шёпот из глубин
Прядёт златую нить,
И Маргариты до седин
Мне имя не избыть.
In the blind hour of madness
Когда взошли безумье в свою мощь
И тирании красная звезда,
Огни тревожные пугали ночь,
Смеялись над Свободой господа,
Попы бестрепетно душили Мысль,
«Ты лжёшь!» – раздалась песнь из темноты,
И в гороскоп Европы новый смысл
Внёс белый свет твоей святой звезды.
Я угадать хочу, поверь…
Я угадать хочу, поверь,
В моей забавной голове
Что скрыто? Что есть этот мозг?
И он нормален? Вот вопрос.
Никто вовек не понимал,
Раз я хорошим не бывал,
То почему алмазный ум
Погряз в тщете обычных дум?
Ответ чтоб ясный прозвучал,
Я б отдал череп свой врачам.
Услышать смог бы я от них,
Что на три четверти я псих,
Но в целом был хорош лицом,
Хоть не являлся образцом.
Не будет принят сей вердикт:
Сомненья вгонят в бледный вид.
Когда б хоть мёртвым знать я смог,
Где чертовщины скрыт исток!
To die amid the blossoms…
Умри средь расцветающего льда,
На этой дальней чистой высоте,
В её холодной, снежной красоте
Усни навек, утратив навсегда
Тревоги и сомнения; окрест
Нет никого – лишь злой полёт орла,
И звёзды, и вершины, и ветра,
В чьём пенье – скорбь заупокойных месс.
Мессалина
Перед живым крестом я лгу,
От восхищенья пасть могу:
Роскошных форм изгиб и зной,
О Мессалина, облик твой!
Посадкой глаз, игрой волос
Чаруешь и пронзаешь мозг.
Венец терновый, лёт копья,
Огонь и холод – смерть твоя.
Клубки волос свиты, маня,
Как лабиринт и западня.
Проказой чувства поражён,
Я в неизбежность погружён,
Жар от дыханья частоты,
Когда, целуя, душишь ты.
Сонм наплывающих смертей
Объемлет ада цитадель.
Бесстыдный запах, что как яд –
Таинственная суть твоя.
Так, поцелуями покрыт,
Тобой захвачен и убит,
Пронзён до самого нутра,
Я вижу: призрачна игра.
Движенье тела надо мной
Кричит мне о любви шальной.
Из сердца пламени сорвав
Цветок огня, она, впитав
Весь сок, всю суть его, горит
И ток его в меня стремит,
Чтобы в изгибах утонуть
И бархат наших тел сомкнуть.
Моя сухая страсть тоща –
Жизнь Мессалины горяча!
Кровь сердца бурно в ней кипит,
Она сосёт, она мертвит,
И пурпур вен жестоких рук
Темней от чьих-то тяжких мук.
Она из чаши нашу жизнь
Пьёт, иссушив до горьких тризн
Наш дух, чтоб не смогли успеть
Понять, что это просто смерть.
Рука к руке, бедро к бедру,
Слепую мы ведём игру,
И я объятиях умру.
Как коршун, лик её навис,
Чтоб резко устремиться вниз.
Я ощущаю, словно рок,
Раздутость вен и крови ток –
Не молока – в грудях, огня,
Что убивает нас, дразня.
Как лавы раскалённой ток,
Губителен её восторг,
И поцелуев злой вулкан
Оставит ей немало ран.
Греха стигматы, крест истом –
Жизнь Мессалины день за днём.
В ней кратеры подвижных гор,
Долин серебряный узор,
Неверный пояса убор
Фиалку родинки открыл,
Как кровь, что некто процедил.
Свет Мессалины, ласок зной –
Барьер меж Господом и мной.
Ты тень и снявшая покров
Печь, что запретных жаждет дров,
Металла злобного прилив
Из тех глубин, где правит взрыв.
Как сердца дальнее тепло
Движенья импульс придало
Всей крови, так венец и стан
Приводят в действие обман.
Все невозможности и лжи –
Боль Мессалининой души.
Так гром грохочет вдалеке,
И, у судеб на волоске,
Все видят лишь туман вдали
И стрелы с неба до земли,
И кажется, что солнца нет,
И призрак туч скрывает свет.
Пока всё это не прошло,
Вкруг солнца видится гало,
Я вспоминаю синий тлен
Раздутых Мессалины вен.
Hotel California
Ехал я по дороге,
Свежий дул ветерок.
Сладко пахло травою,
Славный был вечерок.
Впереди на просторе
Плыли вдаль огоньки.
Ночевать в чистом поле
Было мне не с руки.
У дверей её встретив,
Я поймал её взгляд.
Я подумал, что это
Будет рай или ад.
С провиденьем не споря,
Я прошёл вслед за ней.
Мне казалось, в коридоре
Слышен был хор теней:
«Миленький отельчик «Калифорния»!
Самый высший класс!
Самый высший класс!
Рады видеть вас!
Милая красотка Калифорнии!
Её чудный смех!
Её чудный смех!
Хватит мест на всех!»
Она любит Тифани,
Ей на всё наплевать.
Она дружит с парнями,
Что хотят танцевать
И во дворике тёмном
Не устанут кружить…
Здесь одни хотят вспомнить,
А другие – забыть.
Я сказал метрдотелю:
«Принеси мне вино!»
Он в ответ: «Не имею.
Здесь не пьют уж давно.
Минул 69-й!» –
И отводит глаза.
Но предвестьем расплаты
Всё слышней голоса:
«Миленький отельчик «Калифорния»!
Самый высший класс!
Самый высший класс!
Рады видеть вас!
Милая красотка Калифорнии!
Здесь хватает мест!
Здесь хватает мест!
Алиби-то есть?»
– Проходи же, бездельник!
Подготовили пир.
Каждый здесь – просто пленник
Своих собственных игр.
Нож наточен из стали
И без промаха бьёт,
Но с чудовищем в зале
Этот трюк не пройдёт…
Помню, как я рванулся
Напоследок к двери,
Но портье усмехнулся
И сказал: «Не дури!
Торопиться не надо –
Съехать сможешь всегда.
Но из этого ада
Не уйдёшь никуда».
2014-2015
Безвременье
Мы попали с тобою в горнило полночных стихий,
Где лукавое время змеею завихрилось в петли,
Где сирены поют о сиянии иерархий,
А однажды узревшие солнце от света ослепли,
Где ночами горьки виноградные гроздья мечты,
Где ближайшие земли вовек не отыщешь на картах,
Где, как окна, горят на закате щиты и мосты,
И всё так же плывут за заветным руном аргонавты.
А.Гончарук. 31 марта 2013