КОЖАНОЕ НЕБО
ЧАСТЬ 1
Зарубка девятая. Отблеск грозы
…Всё это было давным-давно. … И вот загрохотала гроза… Сожгли тюрьмы старые, потом их опять воздвигли, добыли свободу, пропили совесть – лафа!
А через месяц – другой, весною белою, северною, Храповицкий нагрянул вдруг к Сидорову в его клетушку, да и выпалил:
- Друг!.. Кто старое помянет, тому – глаз вон!.. Слыхал?.. Алёна-то!.. Вернулась!.. Опять на фабрике работает…
- Урра-а!.. – почему-то заорал кузнец.
Но Храповицкий сердито фыркнул:
- Фу!.. Ты что?.. Эка невидаль!.. Загвоздка не в этом, а в том, что и он за нею пришел… Буржуй- то тот, баронишка… Прикатил на фабрику… Простым рабочим затесался… Только бы не упустить Ладу – жену. Но уже я выведал, чем они дышат, контрреволюционеры, белогвардейцы проклятые!.. Ты что, оглох что ли?.. У-у, провокатор!.. Бойкот вам!
Сидоров оглох. Ничего не слышит, ничего не разбирает. Не исцвела еще любовь неутолимая.
Сердце еще не испело песен, безрассудное, пылкое, душа не иссякла радостью!..
- Лада!.. Властительница!.. – кричал он в сумасбродстве любовном – Вернулась ко мне!..
- Как к тебе?..
- Да. Она теперь – моя… Сбежала таки от барона.
- Что-о?.. – рычал филин. – Но я же голосован. Змея!.. Предательница! Это – анархизм!.. Как так?.. Меня, не какого – нибудь замухрышку, а арти-ста, и променять!.. Байкот!..
- Молчи. Где она? Веди. Тебя свела с ума любовь.
- А!.. Ты с нею заодно?.. Динамитом вас всех надо!.. Бойкот!..
…Прибой музыки, хоралов.. Светлый и радостный день празднеств – Первое мая… Улицы и площади, захлестнутые алым.
..У белопенных, снежных от северных зорь, призрачных волн моря, за городом, в ярком душистом, в только что распустившемся березняке, собрались рабочие в праздничную ликующую толпу.
Пришла сюда и Алёнушка – Лада, полонянка.
- Здорово, товарищ! Ура!.. – приветствовали ее все. – Ну как, вместе пойдем теперь?.. А? Не забыла нас?..
И отвечала Лада:
- Конечно вместе… А о старом забудем!.. Да здравствует радость!..
- Да здравствует!.. – эхом гремела толпа.
Околдовала всех нас вешним колдовством, покорила полонянка. И первый, кто принял свято и безропотно её безраздельную власть, жуткую власть заморской вещеокой царицы – беглянки, был Храповицкий.
- Вы думали, я изменила вам? – Древними веяла тайнами своими женщина – колдунья. – Нет, я только боролась… за наше счастье, за счастье человека радости… Бороться и побеждать надо не насилием… а мудростью и любовью… И тогда все пойдут за нами… за рабочими…
Кто- то крикнул надорванно из толпы:
- Провокация!.. Баронишка- то вчера еще удрал с фабрики!.. Динамитом всех их!..
Подумав, Лада продолжала:
- Тут есть один товарищ… мой друг… Кажется, Сидоров… - понизила голос, в упор глядит на кузнеца. – Так вот, он понял это раньше всех.
В ярком тумане солнца подошёл к ней вплотную, затрепетал шёпотом бредово Сидоров:
- Ты любишь… меня?.. Ты помнишь?.. Сидоров, а не Храповицкий… Любишь?.. А?..
Но Лада молчала.
Только светло – чёрные её зори великомученицы цвели под грошовым ситцевым платочком жутко и загадочно…
Зарубка восьмая
СТРАНИЦА ПИМЕНА КАРПОВА
Зарубка десятая