АНДРЕА ЧАСОВСКИ
JILL JARRY: SUCCUB CHANTE LE BLUES
Решившись на последний бросок в гущу торговых рядов, в переулке неожиданно столкнулась с несуразным мужчиной. Тот, видимо, только что закончил справлять малую нужду. Исходящий от данного субъекта слабый щелочной запах выдавал его недавнее занятие. Мужчина бешено двигал глазами по появившейся как бы из ниоткуда дамочке, все остальное тело его как бы одервенело. Суккуб в силу быстрой сообразительной способности понял, что так поразило этого серого субъекта. Хвост! Чорт! Нужно всего-то убрать хвост! Но он УЖЕ ВИДЕЛ! И то, что он видел, заставило его испустить еще одну струйку мочи, но уже себе в штаны.
Никто из прохожих не заметил как быстро исчез еще один серый питерский мужчина...
Город псевдо-святого Петра, уровень — второй этаж, т.е. чуть выше всего того, что располагается на этажах первых (банки, офисы, салоны красоты, отделения милиции, церковные лавки, магазины, солярии...), ноябрь, перед самым Концом Света.
Бездна предупреждала жителей псевдо-города еще за месяц о надвигающемся событии. Оговаривалось место и время проведения шабаша. Но буквы были написаны таким шрифтом, а звуки радио-объявлений передавались на таких частотах, что пришли именно те, кому следовало прийти.
Здесь следует обрисовать то культурно-политическое пространство, в котором это событие имело место быть.
Это было время, когда в разваливающейся Империи единственной религией, пережившей кровавого Николая, большевиков и нео-христочекистов путинского правления была религия мертвого тела. Мышцы умерших, частично обтянутые пергаментной кожей, гастролировали по стране, являя многим свою обескровленность, принимая поцелуи и слезы одичавшего населения. Голова Вождя, лишенная мозга, но все еще обрастающая бородкой и доступная поклонению, покоилась в самом центре столицы. Те же, кто противился поклоняться мудрой голове, собирались на другом конце площади и поклонялись другим мертвым предкам; место называлось Лобным, оппозиция мертвой голове называлась «патриотической». Те, кто поклонялся мертвым или их частям, по обещанию властей отправлялся прямо в рай. Таким образом, бездна оставалась пустой и безгласой, а рай был забит трупопоклонниками, ибо власть от Бога, а терпение Всевышнего позволяло этой самой власти заселять плодородные кущи душами с некрофильскими привычками. Бездна пребывала в отчаянии...
Действительно, что можно противопоставить сухим, пусть и нетронутым гниением, мышцам, обломкам черепов, фалангам, берцовым костям святых? Чем можно заинтересовать население, привыкшее поклоняться мертвому, распятому и расчлененному телу? Кто в состоянии вырвать из добрых лап нео-христочекистов пока еще живое, нервно- трепещущее? Тысячи поломников спускались в пещеры Киев-Печерской Лавры к мертвым, свечами сжигая последние остатки кислорода и падая от невозможности дышать в объятия мертвецов, оставляя поцелуи на гробах тех, кто бежал поцелуев при жизни. Дух сошел! - ликуют огромные полубезумные подземные смотрители. Дух сошел! - шепчет толпа, завидуя тем, кого без сознания выволакивают на чистый воздух.
Толпе вообще неважен контекст. Вождь-безбожник или святой подвижник... смерть всех уравнивает. Все мертвое достойно поклонение. А если Власть делает из этого аттракцион, то население с благодарностью топочет и в мавзолей и к любым другим мощам.
Противостоять мертвому, неподвижному, безгласому может что-то невероятно живое, вертящееся в танце, поющее. Как известно, ад на выдумки хитер. А веселиться там могут, хоть и делают это не ради смеха. Из бездны вышли Элвис Пресли и Майкл Джексон, туда же они и вернулись.
Из бездны же вышел суккуб, исполняющий блюз... Он мог бы принять любую другую человеческую форму, мог бы взять любое другое имя и выбрать любое другое место своего воплощения, но … !Jill Jarry...
Итак, ноябрь, город-на-болоте.
Как мы уже отметили, - второй уровень, вечер...
Немногочисленная публика (впрочем, может это кладка коконов огромной бабочки?) наблюдала прерывистое передвижение суккуба по сцене. Так можно наблюдать за молнией, призраком или трассерами.
Если бы Jill действительно хотела походить на человеческую исполнительницу блюза, то ей следовало бы знать, что есть определенные рамки поведения даже у рок- певцов, а одновременно находиться одной частью своего видимого тела на сцене, а другой (какой-то неведомой частью) спариваться в перпендикулярном мире с инкубами и духами злобы поднебесной, ну... как бы это... не для сцены это. Да.
Несколько лет назад мне доводилось наблюдать одержимую: во время коллективного молебна до того спокойно стоящая женщина, вдруг изогнулась и принялась что-то клокотать и кудахтать, изредка переходила на визг и многоголосицу. Так суккубческое пыталось пробиться сквозь человеческую и животную многослойность.
Чистое пение суккуба, если ему не мешает человеческое тело и животное строение потрохов — явление удивительное. Поведение Jill Jarry во время исполнения литаний не замутнено ничем земным, видимая оболочка переливается, ломается, воспаряет в соответствии с издаваемыми звуками. Запечатлеть поющего суккуба на фотоаппарат не представляется возможным; вместо изображения — облако, кубок огня, мерцание...
Записать на диктофон можно, но те, кто потом делился впечатлениями, столь разнились во мнениях относительно того, что они прослушали уже дома, что верить им вообще не стоило. Кто-то говорил, что Jill Jarry продолжает традицию безумствований в стиле Coil и Current 93, иные настаивали на сходстве с M. Farmer, Shaplin и Kaas. Дошло до того, что некий поп-расстрига уверял, что «вот те крест, если это не хор мальчиков поющих Всенощную».
Музыкальный критик (обычно это глухой и слепой человек, воспитывавший до 12-ти лет в закрытом помещении) не обратит внимание на многие аспекты столь значимые для демонологов и просто проницательных людей, чувствительных к малейшим колебаниям в подлунном мире. Потому не стоит доверять всем этим музыкальным рецензиям, которые совершенно не отличимы друг от друга и пишутся слепо-глухими критиками с помощью программы для составления блиц-опросов, гороскопов и прогноза погоды. Доверять следует тому шепоту, который зарождается в вас в те первые минуты, когда суккуб начинает петь блюз.
Давным- давно некто Улисс привязал себя к мачте, чтобы услышать пение суккубов и при том не потерять жизнь. Как оказалось впоследствии, те — молчали, и это молчание герой принял за пение. Тут своевременно встает вопрос: не водит ли нас за нос эта Jill? Не молчанием ли ее мы были околдованы в ту ночь?
Я специально приехал в город-на-болоте, чтобы все это увидеть, и я был тем Улиссом, который забыл привязать себя к м(а)чте, но рискнул привязать себя к м(е)чте...
p/s/ Господи, не дай ей очеловечиться...
Mademoiselle Chante le Blues... Succub Chante le Blues
http://www.myspace.com/parfumejilljarry