АНДРЕА ЧАСОВСКИ
"ТРЕФОВЫЙ" БАЗИС "КРАДЕНОГО ХЛЕБА"
(народная мудрость о «краденохлебцах»)
О значении «краденохлебских» крестов за все это время меня спрашивали дважды. Первый раз — в отделении милиции. Не помню что я там наплел. В той ситуации я исходил из того положения, что «никогда не говори правду стражам Закона» и преследовал чисто тактическую цель - «тянул время» разговорами для того, чтоб более мощная государственная спецслужба обнаружила меня скорее, чем я окажусь по вымышленному обвинению в зале суда. Ну о том, как нас вербовали сразу три агентуры, о провокаторах и подпольной истории тоталитарной секты «Краденый Хлебъ» я расскажу как-нибудь в следующий раз. Обязательно расскажу. Так вот. Второй раз о «крестах» меня спросили в кругах более интеллектуальных. И я попробовал сам для себя разъяснить смысл символа, который явился гораздо раньше собственного смысла. Ведь не секрет, что в первую очередь мыслит символ, и только благодаря его мысли существуем мы со всеми своими интерпретациями — верными или неверными.
Кто застал раннюю «кухню» секты, тот наверняка помнит первоначальную символику — серп и молот в кольце змея Уробороса. У истоков секты стояли те, кого в 90-е называли красно-коричневыми , в «нулевые» они называли себя уже красно-черно-коричневыми, из-за добавившейся «махновщины», ну это уже шутя и только в своем — узком кухонном пространстве.
Откуда появились кресты — сейчас уже не помнит никто. Но они должны были появиться и убрать Уробороса, кстати, имеющего весьма важное значение и смысл, на задний план. И если Уроборос, охраняющий серп и молот, был выбран нам и сознательно, то кресты возникли «ниоткуда», сами по себе. Что для нас крест? - для большинства — однозначно, христианский символ. Правильно. Куда бы мы мыслями не уносились, но мыслим мы и противимся мыслям, читаем американскую контркультурную прозу и презираем «рашку», отрицаем Бога и молимся Ему втайне в одном «окрестованном» пространстве. И весь наш коллаборационизм, как и революционность имеют один базис. Потому и революции у нас с именем Господа и контреволюции, потому кресты и на нищих и у буржуазии. Нам заведомо не вырваться из этой топики. Мы можем богоборствовать, иконоборстовать, крестоборствовать, единственно, чего мы не сможем — избежать этого. И богоборствуем -то мы ой как по-христиански, точнее, по-русски-христиански! И поп -то у нас — плут и скупердяй, и храмы строятся бандитами для отмоления грехов своих, но и анархистские дружины собираются ни где-нибудь на тайные сходки, но в подвале монастыря (вот киевские, к примеру).
Дали дурачку распятие в руки, - что он с ним сделает? - На зуб попробует, перевернет, кошку тыкнет. Так и мы. Взяли на вооружение переферийные теории Западной цивилизации — антиглобализм, атеизм, анархизм, марксизм, добавили алхимии, структуралистов, ситуационистов, приперчили Батаем, присыпали сверху фашиствующими маргиналами и … перекрестили. Заговорили, замолили, вписали в собственную топику и балуемся как дурни с леденцами — уже все в патоке и в сахарной пудре — давно бы уже и помыться надо, да нравится нам такое дуракаваляние.
Странное дуракаваляние... приглядишься — вроде нет ничего серьезного, а переферийным зрением — вроде что-то мелькнет, сверкнет... ускользнет. А «пасторы» только усмехаются, да дальше давай народ дурачить. Провозгласят себя атеистами, да только «краденохлебский» атеизм такую вонь поднимет, что бесы начинают корчиться. А то поднимется братия в антиглобалистский поход, а поход этот Крестным Ходом вдруг окажется. А вот еще феминизмом вдруг увлекутся, да только почему-то он становится каким-то «анархо-скопческим» с отрезанием половых органов, да плясками в полночь в бане. То ли юродство, то ли — бесовщина. И куда вывернет дальше — неизвестно. Впрочем, мне кажется, это известно какому-то особому «краденохлебскому» Богу, покровительствующему именно этим странным людям и по сей день живущим в чевенгурских лопухах, а потому смотрящим на белый день сквозь репья, да черных гусениц, что в лопухах да в крапиве также одним миром сожительствуют.
Эта местность крещена или... на это стране стоит крест, - одно и то же. И что бы мы ни предпринимали, мы будем просто совершать одно — вертеть крест. Находиться под знаком креста — обычного или перевернутого, лежащего на пузе, объемного или плоского. Вот что значат два креста в круге. Изменить «трефовую» матрицу, «крестовый» базис — это задача оккультного фронта, истинные цели солдат которого нам не дано постигнуть, потому как «краденохлебство» может и не так вписано в существующую матрицу, но является как бы ее изнанкой, не покидающей ее границы внутренним отражением. Круг — это периферия родного топоса и все наши опыты — это попытка нащупать край. Посягнуть на край и за край. Попытаться проникнуть «за». Опыт, конечно, во многом дурашливый, ребяческий. Так шутят взрослые люди, уставшие от окружающий действительности, реальности. И вся эта полиция со своими недальновидными мозгами и могучей чекистской рукой и дурнявое правительство, состоящее сплошь из вороватых шутов — тоже «краденохлебцы». Краденохлебская полиция, «тырящая» из «передачек» бутерброды и «отжимающая» у малолеток мобильнички, разгоняющая каждый месяц мазохистскую «краденохлебскую» оппозицию. Гопник- «краденохлебец» и премьер- «крабовохлебец». Это игра в одном культурно-историческом поле. Игра, в которой не может быть ничейного результата, ибо сильна самоуничтожающая сила «краденохлебцев». Это почище классовой войны или межнационального конфликта...
Запад не особо присматривается к России, довольствуясь нефтью и газом, сплавляя в эту часть света ядерные отходы и идеологию потребительства. Если, все же, в ближайшем будущем присмотрится, то удивится, обнаружив голого и дикого «краденохлебца», сидящего на теплой трубе в холодной Сибири, яростно мастурбирующего (как отец Павлиукий Голоудый), провозгласившего себя Богом (как отец Кулий), а усвоивши потребительскую идеологию и истолковавши ее по-своему, готовящегося пожрать все на свете. И капиталистический Запад в том числе. Так они его и увидят. Вот идет с Востока. Голодный, онанист - «краденохлебец». И два креста — один привычный, а второй — перевернутый над его головой только будут сбивать с толку удивленных «людей вечера». То ли сам Бог грядет, то ли — демон.