ХАКИМ - БЕЙ
AMOUR FOU (AF)
Ясное дело, ей начхать на школьных учителей и полицию, но она так же издевается и над либертарианцами, и над идеологами: это не место, где чисто и светло. Шарлатан-трополог проложил ее коридоры и заброшенные парки, декорировал ее тайные засады блестящим черным и маниакальным красным.
У каждого из нас половина карты – словно два ренессансных княжества, мы создаем новую культуру нашим подвергаемым анафеме слиянием тел, смешением гуморов – воображаемые швы нашего города-государства проступают сквозь наш пот.
Онтологический анархизм так и не вернулся со своей последней рыбалки. Пока никто не стучит в ФБР, ХАОС плевать хотел на будущие цивилизации. Amour fou рождается лишь по недоразумению: ее первостепенная цель – поглотить галактику. Заговор трансмутации.
Все, что ее заботит в отношении Семьи – это возможность инцеста («Расти своих! Каждый – фараон!») – о искренней читатель, мой ближний, мой брат/сестра! – и в детской мастурбации она обнаруживает (как таблетку в японском бумажном цветке) образ крушения государства.
Слова принадлежат тому, кто их произносит, лишь до того момента, как кто-то их украдет. Сюрреалисты опозорили себя, продав Amour fou призрачной машине абстракции – в своем бессознательном они искали лишь власти над другими, и в этом были последователями де Сада, который желал дать «свободу» лишь взрослым белым мужчинам – потрошить женщин и детей.
Amour fou сыта собственной эстетикой, она до краев наполняет сама себя траекторией собственных жестов, она живет по ангельским часам, она не годится в жизненные пути комиссаров и лавочников. Ее «эго» испаряется в изменчивости желания, ее общественный дух вянет в эгоизме одержимости.
Amour fou требует неординарной сексуальности, равно как колдовство требует неординарного сознания. Англосаксонский постпротестантский мир направляет всю свою подавленную чувственность в рекламу и разбивается на враждующие толпы: истерические ханжи против промискуитетных клонов и бывших экс-одиночек. AF не желает вступить в чью-либо армию, она не принимает участия в войне полов, ей скучно от равных прав при приеме на работу (собственно, она вообще отказывается работать ради пропитания), она не жалуется, не объясняет, никогда не голосует и никогда не платит налогов.
AF желает, чтобы каждый незаконнорожденный («дитя любви») был доношен и рожден; AF живет антиэнтропическими приемами – AF любит, когда к ней пристают дети – AF лучше молитвы, лучше марихуаны – AF берет с собой собственные пальмы и луну, куда бы она ни отправлялась. AF обожает тропикализм, брейкданс, саботаж, Лейли и Меджуна, запах пороха и спермы.
AF всегда беззаконна, в какие бы одежды ни рядилась – законного брака или отряда бойскаутов; всегда пьяна – то ли вином собственных выделений, то ли дымом собственных полиморфных добродетелей. Это не помрачение чувств, а скорее, ее предварительное условие. Lux et voluptas.
