(Инструкция туристу. Написана патриотом, меценатом, бывшим государственным чиновником, милиционером и священнослужителем)
Если, проживать в Берлине, а билет взять на поезд до Воронежа, то через несколько часов, двигаясь в сторону Японии, где, как говорят (и, наверняка врут, географы) восходит Солнце, вы окажетесь в середине России – в столице Центрального Черноземья. Если географы нам врут относительно восхода Солнца, ведь даже школьнику известно, что все более-менее настоящие светила восходят куда дальше Японии – в Америке! – то еще более безбожно врут вокзальные приветственные лозунги. “Добро пожаловать!” – если кто-то думает, что это относится к прибывшему пассажиру, то глубоко ошибается. Все лозунги и указующие таблички в городе Черной земли (Черноземья) обращены к вашей наличности. Если же вы не попадаетесь на подкупающие своей откровенной наглостью ловкие рекламные слоганы, то уличные банды еще лучше освободят ваши карманы от ненужных вам купюр. За пределами Смерти деньги не нужны – эту, якобы, истину Вам поведает — за определенную плату, конечно же, любой служитель культа. На самом же деле, все поголовно уверены в незыблемости денежного всемогущества и откладывают деньги “на черный день”, т.е. на день собственных похорон и на время, что последует вслед за Смертью. О! – эти “продуманные” смогут купить и самого Харона со всей его лодкой, оставив несчастного на берегу с веслом, уныло ковыряющего в редких зубах. Нет… Пожалуй весло тоже будет куплено…
Вокзал – это город в городе. И если вы все еще, открыв рот, потеряв дорожную сумку и разум, остаетесь пребывать на территории вокзала, то мгновенно привлекаете своим видом чужака местных бродяг, старушек, что торгуют семечками и собственными дочерьми и, конечно же, вокзальных милиционеров. Последние – наглый человеческий тип, выделяющиеся не только служебной формой, но и формой черепа. Дай вам, Бог избежать вокзальных знакомств! Лично у меня большой опыт общения со всеми представителями привокзальных каст. Начну, пожалуй, с описания случки за сигаретным киоском…
Дорога из Берлина в Воронеж неимоверна длинна, а публика скучна и предсказуема. Поневоле начинаешь искать выход в случайном половом сношении, к примеру, с проводницей. Почему в Европе все проводницы и стюардессы – сексапильны, а у нас – отвратительны? Миллер описывал соблазнительные ляжки стюардессы в момент ее падения в проход между рядами кресел (самолет попал в воздушную яму) и умение улыбаться даже в критических ситуациях. Улыбка – это вообще товарный знак – у них… на Западе. Наверное, потому, что проводниц и стюардесс в странах развитой демократии выращивают в специальных лабораториях из манекенов. У нас этих дамочек тоже выращивают, но, вероятно, где-то на пустыре за развалившейся колхозной МТФ (молочно-товарной фермой), причем до достижения определенного размера, кормят исключительно бобами и делают это через клизму – отсюда такие невероятные зады. В итоге, вдоволь поразмыслив о модификациях форм и характеров сопроводительного персонала, предаешься рукоблудию на верхней полке своего купе к неудовольствию соседей, утром и вечером, обрамляя свой сон скучными всплесками спермы.
Знакомые маги- гомосексуалисты говорили мне, что при семяизвержении высвобождается огромный энергетический поток и если загадать желание, то вероятность его исполнения очень высока. Если бы я тогда знал, то два раза в сутки я бы желал ни в коем случае не доехать до Воронежа, и мощный энергетический поток свернул бы рельсы на север… или на юг. На юг – лучше!
После нескольких дней онанизма – вокзал за окном! Воронеж. “Добро пожаловать!” Вокзалу присуще провинциальное стремление поражать приезжего какой-нибудь колоссальной задумкой – архитектурой или вот фонтаном на привокзальной площади, высоким потолком или огромной полупустой площадью зала ожидания. На все это нужно затратить колоссальные средства, что любая воровская администрация так не желает. Феодалу было присуще такое желание – тратить на украшения замков баснословные суммы, транжирить состояния ради букета тюльпанов из Голландии или венецианской плитки. Воровская шпана, которая с таким трудом получила освидетельствованное Государством власть и право царствовать над другой – второсортной – шпаной, не может позволить широких жестов… “Копеечка к копеечке!”… столица жлобов. Ага! Потому, воронежский вокзал поражает несказанной архитектурной и градостроительной глупостью…
Пошел купить пирожков у старушки. – Паренек, девочку не нужно? Заинтригованный соглашаюсь. Нерадостный секс за киоском. С таким же успехом можно было бы “иметь” этот киоск, столб или старуху с предыдущего абзаца. Не успел застегнуть ремень, как попадаю в поле зрения вокзального милиционера. Он не может мне ничего предъявить, кроме как “мочился в общественном месте”, потому как “крышует” и бабку эту и девку, у которой все руки в ссадинах от того, что позы за киоском принуждают ее опираться о шершавый бетонный забор, и ладони постоянно скользят. Без тени величия, которым, казалось бы, должен лучиться представитель Закона, человек со странной формой черепа и с кокардой на лбу зачитывает мне что-то из кодекса. Речь его длинна, и прервать ее можно только сторублевой купюрой, но сейчас уже наверняка все подорожало, и нудная речь проповедника –милиционера тоже. Пока отчитываю деньги, думаю: он тоже ебет эту девку за киоском или, все- таки, приходует ее у себя в отделе?…
Сразу же за отделением милиции начинаются, так называемые, “пьяные дворы” – несколько “хрущевок”, прилегающих к ликеро-водочному заводу. Видимо, забор завода где-то дает течь, иначе как объяснить, что именно в этих дворах можно купить подешевле и вина и водки. Естественно, милиция “крышует” и этот городской участок, собирая дань с продавцов “левых” напитков и подбирая мелочь по карманам впавших в легкий посталкогольный дрейф завсегдатаев. Вход в эти “дворы” открыт всегда, но лучше сюда приходить где-то с 14-00 до 16-00 – утренняя клиентура уже затарилась, обеденная уже отдыхает в участке (утренних почему-то в участок не отводят), те, кто придет сюда после рабочей смены, их время еще не подошло, — потому, спокойно стучимся в любую квартиру и за копейки получаем любимый напиток. Быстренько уходим. Выпить можно в парке “Орленок” или по дороге, лучше – по дороге.
Парк “Орленок” совмещает в себе сразу несколько функций, — тут и кладбище, и карусели и неработающий фонтан (недавно его отремонтировали, — теперь ссать — за заброшенный театр, пожалуйста!), тут же и еще один отдел милиции – рядом с моргом. По вечерам в этом районе очень тяжело отличить живого человека от зомби, оборотня от милиционера, а труп от забулдыги. Брожение тел. Танцы, смех, презервативы на обоссанных кустах, удары, в струе мочи кто- то открывает рот, тупыми предметами добивают прохожего, опять смех… милиция! побили своего… Убили своего! Смех, ругань, тычки, задранные юбки…! Район гуляет!