«А вдоль дороги мертвые с косами стоят, и гроб с покойничком летает, и тишина!»

русская смертьЕхал недавно по просторам Родины, в окно смотрел. Думал о Русской Смерти. О ее природе и месте в сознании русского народа. За окном проносились мимо шикарные коттеджи, соседствующие с покосившимися хибарами, брошенные башни элеваторов, разоренные фермы, крестьяне, торгующие вдоль обочины… Экзистенциальные картины, вобщем.
А экзистенциализм, как и тлен, боль, пустота — нынче в моде или же, как говорят теперь, в тренде. Не знаю, кто этот тренд выводит. Может, это проект Кремля, может, историческая закономерность для сырьевой культуры, ничего самостоятельно не производящей, а, может, во всем виноваты треснувшие иллюзии не сумевших пристроиться в жизни гуманитариев, для которых единственная перспектива — карьера менеджера по продажам в ООО «Рога и копыта» — и есть квинтэссенция внутренней боли. Любой вариант возможен. Хотя, скорее всего, ощущение пустоты и смерти диктует сама реальность за окном.
Вот взять хотя бы нашу культуру. Какое место в ней занимает смерть? Да самое что ни на есть основное. В нашем быту мертвые всегда соседствуют с живыми. Их присутствие в сознании и объективной реальности закреплено целым рядом соответствующих обрядов и ритуалов: хорошим примером служат посиделки на кладбище. Живые люди пьют и едят среди людей мертвых. Более того, оставляют выпивку и еду мертвым, словно те способны и пить, и есть наравне с живыми. Впрочем, вполне способны.
Фотографии мертвых родственников украшают квартиры русских. Мертвые рок-звезды играют и поют из колонок стереосистем. Надписи вроде «Цой жив!» на стенах домов в любом городе, куда бы вы ни приехали, свидетельствуют о том, что смерти как биологического конца в сознании русских не существует. Смерть – просто отдельная форма реальности, в которой можно существовать так же, как и в той, в которой всем нам довелось родиться.
Эта реальность находится рядом, переход в нее возможен в любой момент времени – для этого даже нет необходимости умирать. Русская Смерть существует всегда и везде. Для либерала – это смерть его помыслов и стремлений к свободе, которые неизменно втаптывают в грязь сапоги диктатуры, для патриота – пуля в башке на любой из многочисленных войн, как с внешним, так и с внутренним врагом, для консерватора и монархиста – гулкие звуки выстрелов в стенах Ипатьевского дома, для социалиста – цепочка смертей Кремлевских Старцев и крах СССР. Русская Смерть существует для каждого живущего в России, на любой вкус.
Вполне закономерно, что некоторое время назад, во время протестных митингов, появилась информация о том, что Путин умер за несколько лет до этого, а вместо него правят многочисленные двойники. Приводились даже сравнительные примеры с кадрами видеозаписей и фотоснимками из разных периодов его правления. Не удивлюсь, если эта информация была запущена самим Кремлем с целью поднятия пошатнувшейся репутации диктатора. Ведь мертвые для русских зачастую ближе и роднее живых.
В нашей поп-музыке много лет правит бал Алла Пугачева – прекрасный пример связи живого и мертвого. Она могла умереть уже тысячи раз, возможно, даже умирала, но инфернальные силы русского пространства всякий раз воскрешали ее. И раз за разом уходя со сцены на заслуженный отдых или выходя замуж за очередного молодого избранника, она говорила всем нам: этот цикл бесконечен, никто не умрет, но никто и не выживет.
Русская Смерть определяет бытие еще и за счет огромного количества мертвого культурного ландшафта вокруг нас. Почти в каждом городе есть заброшенные объекты: стройки, заросшие деревьями, полуразрушенные цеха, брошенные ветки железных дорог. Все они в совокупности свидетельствуют нам о неотвратимости конца, о том, что смерть придет за каждым.
Смерть следит за нами из темных оконных проемов провинциальных бревенчатых бараков, напоминает о себе криминальными сводками по ТВ, статистикой самоубийств в социологических исследованиях.
Смерть как тренд существует в России давно. Возможно, даже с первых дней становления общества и отечественной государственности. Просто с недавних пор она попала в поле зрения сетевых хипстеров, которые принялись создавать соответствующие тематические паблики. Для них – это своего рода форма заигрывания с реальностью Русской Смерти. Но подспудно эта же реальность определяет и их бытие. Невозможно спрятаться дома у компьютера от неизбежного: забвения и тлена.
Отсюда экзистенциальные картинки на экранах мониторов. Фразы, достойные Сартра или Камю, в подписях к ним. Все просто: реальность Интернета транслирует реальность за окном. Картинки там куда более экзистенциальные.
В сумерках Русская Смерть не прячется ни от кого. Она шествует по земле. Выгляни в окно – ты увидишь Ее. Небо на западе раскрашено закатом, пожаром Европы, на востоке — сгущается тьма, как тень грядущих нашествий азиатских орд. Внутри компьютерной реальности фразы из французских экзистенциалистов пытаются описать феномен куда более сложный, чем кажется на первый взгляд, феномен, определяющий ментальность целой нации. Русскую Смерть. Такое ни одному французу не снилось.
Кажется, я начинаю понимать, почему никто не смог победить русских, завоевать Россию, покорить эти угрюмые пространства. 
Невозможно убить того, кто уже давно (а, может, и изначально) мертв.
Алексей Ручий