«Счастливец — стадный идеал» — такую запись мы находим в записной книжке Ницше, сделанную им в Ницце 1887 года. Отца Павла мы находим неизменно в одном и том же состоянии на протяжении всего века №21. «Счастливец» ли отец Павел? — вопрос скользит по самому смыслу и теряется.
Самые внимательные читатели Бахофена (книга издана Chaosss/Press в 2018 году) уже много раз спросили и нас и себя: кто такой Паша Авдонин, затесавшийся в редакционный совет издательства? Учёный? Юрист? Советник? Ответ мог бы породить несколько томов книг серии ЖЗЛ (Жизнь Запрещенных Людей). Но как отрубленная голова Орфея, приплывшая к берегам Лесбоса неслась по материнским водам, так жизнь отца Павла, неумолимым роком связана с культом Великой Матери, материнскими водами и текучим состоянием.
Если кратко, то обратимся к классификации Кхъ (исследование о структуре секты «краденохлебцев»): отнесённый к стихии водной, отец Павел капля за каплей выживает в режиме воды, то отдаваясь на волю течения, то взрываясь неистовыми фонтанами рассерженных бурунов. Иногда его выносит на берег, ибо нельзя жить только в воде, как нельзя питаться только блинами с икрой. И как только под ногами оказывается теплый грунт русского поля, так падает преподобный ниц, обнимая землю мягкой дождевой тучей. Ползёт, прижимаясь к травинке и муравью, к всякой дорожной пыли, ко всему тому, по чему прошли бодрые люди до него, ползёт «по разбитым очкам, комсомольским значкам».
«Вопиющее тело, сперма пополам с кровью» — писал Андрей Платонов в своих записных книжках, описывая Зверя. Эта характеристика из под пера черноземного писателя-мистика, несмотря на толщу времени, метко определяет и нашего героя. Ведь и сперма и кровь — из царства воды, квинтэссенция водной активности! Бурлит павликианская туча, но не придавливает ни травинку, ни делового муравья — бережно орошает, огромным благодушным слизнем-тучей. Гремит гром и трещит зигзагами небесное электричество!
И только чуткое ухо задремавшего рыбака или восприимчивого ко «всякому такому» поэта, услышит мягкий голос Земли: обойми мои тропинки, дорогой товарищ, отец Павел!
