4 июня 2019 года исполняется ровно 30 лет со дня одного из самых кровопролитных в истории второй половины ХХ века актов государственного террора против собственного народа. Однако же как ни странно — об этой трагедии сегодня сохраняют поразительно дружное молчание все свободные новости, бессмертные бараки и прочие Сады Сахарова .
Почему же это событие окружено такой стеной молчания? Ответ прост — уж слишком большой диссонанс оно вызывает при столкновении с картиной мира существующей в головах наших праволиберальных правозащитников.
В их уютном мирке в период демонтажа соцлагеря всё его население, особенно молодёжь, с радостью приветствовали рыночные реформы и проклинали прошлое — тут же студенты и молодые рабочие вышли на площадь с красными флагами и портретами вождя требовать сохранения социальных завоеваний. В картине, нарисованной их воображением, только отважные реформаторы шли с голыми руками против пуль и танков — здесь же с точностью до наоборот, архитектор реформ приказал войскам стрелять и давить гусеницами безоружных протестующих.
Тяньаньмэнь. Это название знакомо каждому китайцу, несмотря на то, что события, развернувшиеся на этой площади в самом начале лета 1989 года, в Поднебесной до сих пор сокрыты завесой секретности. Одно непривычно длинное для китайского языка слово — стало символом самого драматичного эпизода в истории борьбы китайского народа против антисоциальных реформ Дэн Сяопина, тех самых, в результате которых сегодня КНР занимает второе место на планете по числу миллиардеров, уступая лишь США, притом, что минимальная зарплата в стране едва превышает 30 долларов в месяц.
Период активных реформ в Китайской Народной Республике стартовал на восемь лет раньше, чем в СССР, в 1978 году. Практически сразу же в реформах наметились две линии: первая, связанная с именем Генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобана — направленная на оздоровление политической системы путём демократизации общественной жизни, бОльшей свободы внутрипартийной дискуссии и омоложения партийных кадров, вторая, которую представлял Председатель Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая Дэн Сяопин — имела своей целью оживление китайской экономики путём постепенного введения рыночной экономики. Поначалу две линии реформ двигались параллельно, дополняя одна другую, однако вскоре стало ясно, что новые политические свободы оборачиваются всё более активным низовым сопротивлением рыночным реформам, которые обернулись для широких народных масс резким снижением уровня жизни и сворачиванием социальных гарантий. После масштабных студенческих волнений в конце 1986 года Дэн Сяопин решает, что с политической демократизацией пора заканчивать, добивается смещения Ху Яобана с поста и начинает «закручивание гаек». А ещё через два года, 8 апреля 1989 года, Ху Яобан, повторно избранный членом Политбюро ЦК КПК — попадает в больницу с сердечным приступом прямо с пленума, и 15 апреля, несмотря на улучшение состояния — при подозрительных обстоятельствах умирает. Стихийные траурные митинги, состоявшиеся в студенческих районах Пекина на следующий день после смерти Ху Яобана, переросли в массовые протесты против экономических реформ Дэн Сяопина, к которым присоединились тысячи студентов, для многих из которых рыночные преобразования означали невозможность продолжать обучение, и молодых рабочих, для которых реформы значили резкое понижение материального благосостояния и условий труда, бесправие и угрозу безработицы. Либеральные прозападные силы вначале поддержали протест, однако убедившись в его социальном характере — устранились от него (этому предшествовал эпизод, когда протестующие сами задержали и передали в руки властей группу радикальных антикоммунистов, совершивших попытку осквернить портрет Мао на мавзолее) Кульминацией этих протестов, продлившихся более двух месяцев, до начала июня — стала бойня на площади Тяньаньмэнь.
Площадь Тяньаньмэнь стала символом борьбы китайского народа за свободу с того дня, когда именно на ней 1 октября 1949 года Мао Цзэдун провозгласил Китайскую Народную Республику. Поэтому неудивительно, что именно на ней собрались самые массовые манифестации за сохранение революционных завоеваний, к концу мая превратившиеся в постоянный палаточный городок. В начале июня власти после провала нескольких попыток переговоров с протестующими приняли решение о применении силы. Утром 3 июня невооружённые военнослужащие НОАК попытались вытеснить людей с площади, но столкнулись с сопротивлением и вынуждены были отступить. Тогда в ночь с 3 на 4 число против манифестантов были брошены танковые и пехотные части.
Первоначальный план состоял в том, чтобы просто «выдавить» бронетехникой людей с площади, однако когда люди начали строить баррикады из грузовиков и автобусов, забрасывать танки «коктейлями Молотова», ломать гусеницы с помощью стальных балок и поджигать обездвиженные таким образом машины, запихивая в воздухозаборники двигателей пропитанную бензином ветошь — военные принялись беспорядочно стрелять по толпе из автоматов и танковых пулемётов. Оказавшись под плотным огнём, протестующие вынуждены были отступать, но и на улицах, прилегающих к площади, военные продолжали их преследовать и расстреливать (впрочем, не все военнослужащие выполняли приказ с одинаковым рвением — в первые же дни после бойни весь мир облетела фотография репортёра Associated Press Джеффа Уайднера «Неизвестный бунтарь», на котором колонна танков Тип 59 была остановлена всего одним мужчиной, отважно вставшим перед головной машиной) Большинство же тех, кому посчастливилось уйти с площади живыми — попали под волну масштабных арестов вместе с прочими сторонниками протеста, не присутствовавшими в то время на площади, и оказались в тюрьмах. Восьмеро активистов были признаны «зачинщиками» и приговорены судом Пекина к смертной казни.
Точное число убитых на площади Тяньаньмэнь установить крайне трудно, ибо сразу после бойни власти засекретили всю информацию о произошедшем. Впоследствии официальный Пекин признал гибель 200 гражданских и 42 военнослужащих, и около 7 тыс раненых с обеих сторон, однако эта цифра, по всей видимости, является заниженной во много раз. Неофициальные источники в вопросе количества жертв расходятся от 1 тыс гражданских (по данным The New York Times и Amnesty International) до 6 тыс гражданских и 1 тыс солдат (по данным разведки НАТО), можно предположить, что истина находится где-то между этими цифрами.
На фоне масштаба данного акта государственного террора очень показательно выглядит довольно холодная реакция мирового сообщества. Западные страны, до этого с крайней яростью реагировавшие на куда менее масштабные по числу жертв акты насилия в странах соцблока — предпочли отделаться вялым осуждением массового убийства, когда его жертвами оказались идейные коммунисты, а непосредственным виновником — буржуазный рыночный реформатор. Из серьёзных дипломатических последствий для КНР можно назвать только санкции на предоставление займов, введённые Японией, и приостановку передачи Великобританией территории Гонконга, однако оба этих решения были отменены уже в 1990. Сотни западных изданий перепечатали статью сингапурского ультраправого диктатора Ли Куан Ю, в которой он безапелляционно встал на сторону китайских властей, заявив, что бойню на Тяньаньмэнь нельзя оценивать в отрыве от азиатского менталитета, что западные демократические ценности категорически не подходят Азии и ведут здесь лишь к краху, что уберечь восточное общество от коллапса может лишь сильный авторитарный лидер, не боящийся принимать непопулярные и жёсткие решения (что-то это нам очень сильно напоминает, не правда ли?) Впрочем, в июне 1989 западная пресса всё же не достигла уровня цинизма октября 1993, не чествовала кровавого тирана «спасителем демократии» и не поливала всей мыслимой грязью расстрелянных манифестантов.
P.S. Паблик «Радио Свобода» таки отреагировал на событие — лживой и манипулятивной статьёй, в которой переставил всё с ног на голову и объявил молодых коммунистов, расстрелянных по приказу буржуазного реформатора, жертвами «коммунистических властей Китая». Видимо, теперь, когда Китай стал опасным торговым конкурентам США — можно и Дэн Сяопина выставить «кровавым коммунистом». Ну а ложь — привычное оружие радио Сволота и прочих Голосов Америки ещё как минимум с тех времён, когда афганские мракобесы-исламисты, провозглашающие джихад, превращались их устами в «борцов за свободу против тоталитарного совка», так что удивляться нечему.