Что же касается ассистируемого самоубийства — по данному вопросу решение до сих пор не выработано, хотя прецеденты уже были — некая гражданка Швейцарии 82-х лет обращалась за помощью к местным властям, притом не будучи смертельно больной, однако решившей добровольно покончить с собой наиболее безболезненным способом, дабы избежать полного старческого увядания. В этой истории был задействован даже такой мощный юридический институт как ЕСПЧ (Европейский Суд по Правам Человека), но вразумительного ответа, равно как и официального разрешения на уход из жизни так и не было получено — http://rapsinews.ru/international_news/20130514/26734...Безусловно, человек, по тем или иным причинам задумавший совершить самоубийство, вряд ли будет озабочен выбором наиболее безопасного для общества способа ухода из жизни, ибо то, что нередко подталкивает самоубийц на столь решительные действия в отношение себя, происходит вследствие высокой степени их прижизненного отчаяния и безысходности. С одной стороны, существует реальная опасность для самого вставшего на этот путь человека — прежде всего в виде ненадёжного, а так же опасного для окружающих способа самоубийства, с другой — сам по себе механизм ухода из жизни по причинам, не связанным с тяжёлыми заболеваниями, либо иными видами страданий, может послужить своего рода цепной реакцией для других, чуть менее отчаявшихся или даже стать на некоторое время «модным» явлением, особенно если этот процесс: а) легитимизировать; в) обезболить.
Можно даже предположить, что устранив возможные информационные, физические, моральные и юридические препятствия к самоубийству, многие люди толпами побегут их совершать — однако это, разумеется, не так. При этом, в тех обществах, где реализация личностного потенциала практически сведена к встраиванию в «социальное тело» в качестве бесправных, нормированных клеток-поставщиков энергии для его макроуровней, а так же в целом для поддержания единого гомеостатического статус-кво — по сути уже происходит медленное, растянутое во времени самоубийство каждого, находящегося внутри общественного организма. Так имеет ли в таком случае смысл лицемерно-неодобрительно закрывать глаза на самоубийство отдельной «клетки», если в целом «тело» фактически вынуждено гнить заживо — лишь потому, что «так надо» или «таковы традиции предков»?
Отпустив «на воли вольные» тех, кто не желает жить по тем или иным причинам, общество может относительно легко лишиться как некоторых проблемных для себя персонажей, так и поставить радикальный вопрос смысла жизни перед всеми теми, кто останется в живых. А как известно, подобный вопрос, как правило, людей не интересует, ибо весьма раздражает, потому как ответ на него вполне очевиден — самостоятельного смысла в их собственной жизни, кроме простого воспроизводства и выработки энергии для иных социальных уровней и структур, нет. Сама по себе жизнь ради жизни абсолютно бессмысленна, в то время как смерть уже имеет смысловую фору хотя бы в том, что она завершает очередной цикл чьей-либо бессмысленной жизни, не позволяя ускоренно истощаться и без того нерезиновым ресурсам ограниченной биосферы, в надежде на периодически происходящие «квантовые скачки».
Подытоживая свои рассуждения на столь неоднозначную тему, я остаюсь убеждённым в том, что настоящая либерализация человеческого общества, его выход на новый качественный уровень осознания и прогрессивных технологий, будет невозможен без глубочайшей естественной санации, реализуемой в том числе и путём самостоятельного принятия решения по вопросу жизни и смерти.
—-
ASSISTED SUICIDE DEPARTMENT
Крупный вариант 1700х3500: http://yadi.sk/d/eEhjab78FB7Kp